Гриндер - Саманта Уиски

— Эй, — сказала я, поглаживая его сильное бедро. — Я не хотела пугать тебя разговором о детях. — Я посмотрела на носок, все еще зажатый в его пальцах. — Я нашла его и… — сделала глубокий вдох. Я видела, что мои мечты были в пределах досягаемости, чувствовала, как мое сердце наполняется до предела одной только мыслью о том, что у меня будет его ребенок. — Мое воображение разыгралось. Это не то, о чем мы должны говорить сейчас. У нас есть еще много времени.

Гейдж медленно наклонился, чтобы поцеловать меня, более нежно, чем его обычная голодная страсть, а затем он встал и попятился от меня.

— Гейдж?

Я тоже встала, обхватив себя руками.

— Время не имеет значения. Этого не произойдет.

Я фыркнула.

— Почему ты такой упрямый? Почему ты даже не можешь предположить, что спустя несколько лет после того, как мы поймем, что не собираемся расставаться, ты, возможно, когда-нибудь захочешь создать семью со мной?

— Ты хочешь большего, чем то, что у нас уже есть, — это было утверждение, а не вопрос.

Серьезно? Разве это не было естественным развитием отношений? Эволюционировать? Я проглотила свой инстинктивный ответ и попыталась обуздать свой гнев. Особенность любви к сломленному мужчине заключалась в том, что я должна была залечить раны, которые ему оставили.

— Когда-нибудь. Ты знаешь, как сильно я всегда хотела быть мамой. И я даже не подозревала, насколько сильно, пока не влюбилась в тебя.

Он вздрогнул.

— А как насчет твоего искусства? Галерея, которую ты когда-нибудь захочешь.

— Я не могу сделать и то, и другое? Разве ты не играешь в НХЛ и не заботишься о своей дочери?

Кровь закипела у меня в жилах. Поворот, который принял разговор, был далеко за гранью нелепости и прямо-таки вызывал раздражение. Как он мог даже не подумать об этом? Как он мог обнимать меня так, как он это делал, любить меня так, как сейчас, и даже не думать об этом?

— Бейли…

Холодный кулак сжал мое сердце, и слезы навернулись мне на глаза.

— Это из-за меня. Ты не можешь представить, что у тебя будет ребенок от меня, — сказала я, мой голос дрогнул.

О боже, все это между нами было временно. Меня можно было заменить. Это было то, что он хотел сделать, потому что это было удобно. Желчь подступила к моему горлу, и я положила ладонь на грудь, будто могла удержать свое сердце на месте.

— Не надо, Бейли, — сказал он, преодолевая расстояние между нами. Его руки обхватили меня, но я оттолкнула его.

— Нет. Ты сказал, что любишь меня. Ты имел в виду, что тебе нравится, когда я здесь, забочусь о твоей дочери и о тебе всеми необходимыми тебе способами? Я что, для удобства?

Он прорвался сквозь мою защиту, нежно сжимая мои плечи и заставляя меня посмотреть ему в глаза.

— Как ты могла так обо мне подумать? Как ты можешь не видеть, как безумно глубоко я люблю тебя? Ты думаешь, я не хочу претендовать на тебя всеми возможными способами? Поставить на тебе мое клеймо, чтобы все остальные мужчины в мире знали, кому ты принадлежишь? Я бы надел кольцо тебе на палец прямо сейчас, если бы думал, что это сделает тебя счастливой.

— Если это правда, то, как ты можешь даже не думать о…

— Мне сделали вазэктомию!

Он опустил руки и сделал шаг назад, холод от его слов заполнил каждый сантиметр моего тела.

Образы ребенка, которому я позволила вырасти в моем сознании — ребенка Гейджа — покрылись льдом, прежде чем разбиться в моем сердце. Мои мечты о том, чтобы стать матерью, вынашивать жизнь внутри себя и приносить ее в этот мир, разбивались вдребезги, пока их не засасывало в темный вакуум, где мечты умирали. Я схватилась за живот, опасаясь, что потеряю то немногое, что съела раньше. Мое сердце бешено забилось, но я сделала глубокий успокаивающий вдох, логическая часть моего мозга включилась.

— Это не навсегда. Все можно повернуть вспять, черт возьми. Я слышала, что они отрастают снова.

Ведь так и происходит, верно? Это было неизбежно. Я цеплялась за маленький лучик надежды, потому что без него мне казалось, что я только, что потеряла любовь всей своей жизни и ребенка, которого мы еще даже не завели.

— Ты бы сделал это для меня? Хотя бы просто обдумал бы этот вариант в будущем?

Гейдж запустил пальцы в волосы. Он покачал головой.

— Разве нас с Летти недостаточно?

Я дернулась, будто он физически толкнул меня, хотя он стоял в метре от меня.

— Ты знаешь, как сильно я люблю Летти, — мой голос прозвучал шепотом, будто кто-то заглушал мои радиоволны.

— Но этого недостаточно. Нашей семьи недостаточно.

Мои глаза превратились в щелочки.

— Как ты смеешь обвинять меня в этом!

Он встретился со мной глазами, и я увидела в них боль, но мне было трудно видеть сквозь огромное количество боли, кристаллизующейся внутри меня, разрывающую меня на части.

— Это то, чего я всегда хотела, Гейдж. И это не первый раз, когда я подумываю о том, чтобы выносить твоего ребенка… Еще до того, как ты прикоснулся ко мне. А теперь… Теперь ты хочешь сказать мне, что даже не будешь рассматривать это из-за выбора, который сделал после рождения Летти? — Я покачала головой. — Это равносильно тому, если я попрошу тебя бросить хоккей…

— Ты хочешь, чтобы я это сделал? Тебе нужно, чтобы я проявил себя?

— Я бы никогда не попросила тебя сделать это, Гейдж. Хоккей — и эта маленькая девочка — это твоя жизнь. — Я смахнула случайную слезу, скатившуюся по моей щеке. — Мне просто хотелось действительно быть частью всего этого.

Я развернулась на каблуках, идя через кухню к двери.

— Бейли, не уходи.

Боль в его голосе расколола еще одну трещину в моей груди, и я оглянулась через плечо.

— Я вернусь утром, чтобы выполнить работу, за которую ты мне заплатил.

Слова были горькими на вкус, когда слетали с моих губ, но мне было так чертовски больно. Он вынудил меня сделать выбор, о существовании которого я и не подозревала, и я не могла ясно мыслить из-за гнева, потери и боли, переполнявших мой мозг.

— Я просто не могу быть рядом с тобой прямо сейчас. Если Летти по какой-то причине проснется, и я ей понадоблюсь, буду у Пейдж.

Я не дала ему возможности сказать еще хоть слово, но позаботилась о том, чтобы как можно тише закрыть за собой дверь. Как