Наследники. Любовь под запретом - Татьяна Геннадьевна Абалова

Я прильнула к стене. Сначала я уловила шелест воды, потом стала различать голоса. Их было много, они перебивали друг друга. Кто-то плакал, кто-то пел. Я словно подслушивала разговоры давно умерших людей. А ведь так оно и было.

Волоски на руках встали дыбом, когда я разобрала пугающий шепот. Не надеясь на память, я повторила слова вслух:

– «Последний потомок из славного рода, согласно легенде, был спрятан в глуши. Его изменили, скрывая породу – эльфийских холмов ты на нем не ищи».

И вновь голоса смешались, я снова не понимала ни слова. Резко заболела голова, и я, схватившись за виски, отошла от стены. Опустилась рядом с принцем. Рут молча обнял меня. Я положила голову ему на плечо.

– Ничего нового я о себе не узнала, – тихо произнесла я, когда боль ушла.

– А я узнал. Тебя спасали, поэтому изменили и отдали в простую семью.

– Не очень-то она была простой. Мой приемный отец носил титул графа.

– Все так. Но теперь открылось, что ты Элита, прямой потомок эльфов, а значит, опасность вернулась. А мы еще не выяснили, от кого тебя прятали.

– Все-таки мама меня любила, – я улыбнулась. У девочек свои выводы. – Она не хотела, чтобы я училась вовсе не потому, что была ко мне равнодушна, а потому что боялась за меня.

– Тебя нельзя не любить.

– Я хорошая.

– Да.

Я подняла на принца глаза.

– Но почему мои настоящие родители за мной так и не пришли? Значит ли это, что с ними что-то случилось?

Рутгерт покачал головой.

– Мы можем об этом никогда не узнать. Прошло слишком много лет.

– И я навсегда останусь «Та Самая Дармон»?

– Ты не веришь в предсказания? – бровь принца взлетела. – А ведь на первом уровне тебе посулили стать королевой.

– Надо поискать королевство, которое вот-вот освободится. И занять его первыми.

– Какой же ты ребенок, Анна.

Нам было хорошо просто так сидеть на ступенях. Но впереди нас ждало еще семь уровней. А в спину дышали Элеонора и Клевьер. Я первая поднялась и протянула руку принцу.

– Пойдем? Что там с третьим уровнем?

– Он называется «Осколки времени». В полнолуние в отражении луны можно увидеть прошлое и будущее.

– Разве сегодня полнолуние?

Я удивилась, что не заметила, как стемнело. Прав был преподаватель – в колодце время течет совсем иначе.

Перегнувшись через перила, я посмотрела вверх. Над колодцем висела полная луна. За спиной раздался знакомый с детства шелест. Рут тер ладонями, чтобы вызвать светляк. Он взлетел над головами, освещая нам путь.

Меня окружали все те же стены, но загадочный лунный свет отражался в них, как в зеркале. Это было завораживающе красиво. Под ногами клубился серебристый туман, и звук шагов тонул в нем.

– Что нас здесь ждет? – шепотом спросила я, отметив, что думаю о нас, как о команде. Или близких друзьях, которые всегда придут на помощь.

– «Увидев прошлое, не плач. Над будущим не смей смеяться. Ведь ты не шут и не циркач, чтоб перед зеркалом кривляться».

– Я должна быть серьезна и сдержана? Я так поняла условие прохождения третьего уровня?

Честно говоря, я боялась заглянуть в зеркала, поэтому оттягивала время бессмысленными разговорами.

– Ты должна быть сама собой. И не принимать все близко к сердцу. Прошлое есть прошлое, его не изменить. А будущее, каким бы нелепым они ни казалось, имеет способность наступать. Никуда от него не денешься.

– Я буду королевой эльфов. Что может быть более нелепо, чем правительница без народа? Скажи, ведь все происходящее в этом колодце – просто игра? Иллюзия? Как тот Маголов, в который мы попали с тобой?

– Колодец создали древние эльфы, а они никогда не относились к магии несерьезно, – Рут легонько подтолкнул меня в спину.

Я вздохнула и уставилась в зеркало. Кривое зеркало, поскольку стены колодца были круглыми.

Сначала я услышала мужской голос. Мягкий, уговаривающий.

«Ей не больно, милая. Это всего лишь магия. Никто не должен знать, что она наша дочь. Видишь, она даже не заплакала».

«Я до сих пор не верю, что ты решил отдать Энисель чужим людям», – женщина всхлипнула.

Ее фигура выступила из темноты. Это мужчина зажег лампу и поднял над сидящей на поваленном дереве женщиной, в чьих руках спал новорожденный ребенок. Совсем маленький, нескольких дней от роду.

«Ты же знаешь, что ей уготовано. Верховная жрица не видит во Тьме иного выхода».

Мужчина для кого-то, кого видел только он, помахал лампой над головой, и я разглядела его светлые прямые волосы и длинные летящие одежды. Черты лица не вырисовывались четко, поскольку лунное отражение не передавало цветов, а движение света и тени лишь отвлекало. Но даже так я поняла, что он красив. Как могут быть красивы только эльфы.

«Но почему мой ребенок?» – женщина подняла лицо, отчего сдвинувшиеся волосы оголили острое ухо. И я узнала в ней свои черты.

– Мама, – прошептала я и потянулась пальцами к ее изображению

«Кто, кроме нас, Лэрисель?» – ответил мужчина и посмотрел вдаль.

Мы оба – я и он, услышали, как шелестит под ногами приближающегося человека опавшая листва. Лес вокруг был гол и черен. Когда незнакомец подошел ближе, я узнала, пусть он и выглядел лет на двадцать моложе, своего приемного отца – графа Дармон.

В этот момент моя рука, которой я неосознанно тянулась к маме, коснулись ледяной стены, и лунный свет померк. Я всхлипнула. Торопливо провела ладонью по стене раз, другой, но прошлое отказывалось вернуться.

Сзади ко мне подошел Рут и обнял. Я развернулась и разрыдалась у его на груди.

– Ты видел? Ты все видел? – я подняла лицо. Он кивнул и поцеловал меня в мокрые глаза. – Это были мои мама и папа, да? И приемный отец. Это был граф Дармон, я узнала его.

– Когда ты родилась? – Рут тоже слышал шелест листьев.

– Осенью. Через месяц у меня день рождения. Но почему они отдали меня? Зачем папа изменил мои уши? Что мне уготовано? Вы все говорите, что эльфов давно нет, чуть ли не тысячелетие, но откуда взялись эти двое? Мне всего восемнадцать, значит, эльфы есть в нашем мире?

– Или были, – в глазах Рута плескалась боль, я видела. Полная луна не дала бы соврать.

– Нет,