Ребенок из прошлого. Шанс на семью - Кэти Свит

– Я тоже тебя люблю, малышка, – мягко обращается к Хмельницкой отец.

– И я тебя, – она снова кидается к нему на шею. Опять обнимаются.

Жду.

– С женой разберутся, – говорит хмурясь. – Мои люди уже работают над этим, и чем дальше они копают, тем ужаснее вскрывается правда. Вы очень вовремя приехали и открыли на нее глаза.

– Рад, что мы успели. Вы покажите ее грамотному психиатру, – озвучиваю свои опасения. – Я сомневаюсь, что кто-то в здравом уме сможет пойти на подобное.

– Ты слишком плохо знаешь женщин, их коварство и алчность, – горько усмехается тот.

В его глазах всего лишь на миг мелькает острое одиночество, и мне вдруг становится его искренне жаль, ведь я как никто другой прекрасно понимаю Хмельницкого.

Он настолько ушел в свой бизнес, настолько увлекся зарабатыванием денег, что потерял всю свою жизнь. Не видел детей, толком не участвовал в их жизнях, только договора, контракты, переговоры и бесконечные проблемы, которые необходимо было решать.

Большие деньги не принесут большого счастья. Особенно, когда тебе не с кем разделить одиночество, а Хмельницкий, по сути, остался один.

– Петр Александрович, – вдруг ни с того, ни с сего принимаю решение. – А вы не желаете на выходных приехать к нам? Посмотрите, как устроилась Марина, навестите внуков. Саша тоже будет вам очень рад.

Хмельницкий–старший смотрит на меня таким взглядом, что аж пробирает до глубины души.

– Спасибо, сынок, за приглашение, – отвечает дрогнувшим голосом. – Но…

– Папа! Приезжай! – чуть ли не плачет Марина. – Мы хоть нормально поговорим.

Петр смотрит на дочь, на меня, бросает взгляд на окна своего офиса.

– Хорошо. Я приду, – кивает, обещая. – Ждите в субботу.

– Ура! – Марина прыгает от счастья и снова обнимает отца.

Глава 46. Марина

– Кир, ну я не хочу домой, – начинаю канючить. Мне становится дико обидно, что он собирается поехать в медицинский центр без меня.

Ведь сегодня должны перевести Евочку из реанимации в палату, и это невероятно важный шаг в ее выздоровлении. Хочу быть там!

Я ведь все слышала, когда Саша звонил и рассказывал про состояние малышки. И обещал перевести ее в отделение, как только Кир сможет с ней быть.

Но у Кирилла не получится бросить своих пациентов и оставить работу, ведь совместить не получится ни при каких условиях, и я это прекрасно понимаю.

Зато я могу помочь!

Никто не хочет дольше, чем нужно, держать в реанимации ребенка и это правильно. Чем меньше препаратов будет назначено Еве, тем лучше в первую очередь для нее.

– Можно поеду с тобой? – прошу жалобно. – Пожалуйста, – слезно прошу.

Я очень соскучилась по Евочке и безумно хочу ее увидеть. Моя милая кудряшка. Девочка, маленькая моя…

В памяти мелькают воспоминания, улыбки, смех. Азарт в глазах, когда малышка затевает какую–то шалость, и искрометное счастье, от которого выпрыгивает сердце из груди, когда веселишься вместе с ней.

Несмотря на печальные обстоятельства, губы самопроизвольно расплываются в улыбке, и на душе сразу становится тепло.

Понимаю, с Евой первое время будет очень и очень непросто, но я – единственный человек, которого она знает, и это придает сил.

Родной матери нет никакого дела до дочери, бабушка находится в кардиологии, и в ближайшее время ее точно не выпишут, будут перестраховываться, поэтому у Евочки остаюсь только я.

Стоит только представить, как она испугается, когда к ней полезут медсестры, врачи и прочие медработники, то сердце разрывается на части. Мне тотчас хочется прижать малышку к себе, обнять, укрыть и пообещать, что я всегда буду рядом, и никто из них не причинит моей девочке вреда.

Ведь ей будут ставить капельницы, делать уколы, перевязки…Это же больно, неприятно и страшно даже взрослому человеку, а про маленькую девочку так и вовсе молчу.

Как подумаю о проведенном времени в отделении, так вздрогну. Для меня было все очень неприятно, а для маленького ребенка – самый настоящий кошмар.

– У меня нет пар, выполнять задания я смогу дистанционно, учебники возьму с собой, – озвучиваю Кириллу свои аргументы. – Пожалуйста, – вновь повторяю.

Он тяжко вздыхает.

– Хорошо, – сдается.

Не сдержавшись, прыгаю ему на шею, эйфория в душе.

– Спасибо! – произношу, не скрывая эмоций. Кирилл тает.

– Маринка, Маринка, – шепчет, прижимая меня крепко к себе. – Что бы я без тебя делал…

– Зачем об этом думать? – лучезарно улыбаюсь. – Я ведь есть. И я здесь.

– Спасибо тебе за это, – бережно касается своими губами моих, но поцелуй не углубляет. Невинное, практически невесомое прикосновение, которое напрочь сшибает здравый смысл.

– Тогда домой за вещами и в отделение? – уточняю. Мне прям уже не терпится как можно скорее обнять Еву.

– Можем сразу в отделение, – предлагает с осторожностью. – Там рядом с центром есть магазин, купим необходимое на первое время.

– Давай, – торопливо соглашаюсь, пока он не передумал. – Максим, – обращаюсь к водителю, которого предоставил отец. – Отвези нас в медицинский центр, – Кирилл называет адрес.

Не проходит и часа, как мы завершаем все намеченные дела, и Кирилл помогает занести мне пакеты в палату. Проводит короткий экскурс и уходит, оставляя меня обустраиваться.

Еще раз прохожусь по палате, осматриваю свои «владения» и понимаю, что это довольно–таки хороший вариант. Если честно, то я ожидала худшего.

Раскладываю по полочкам купленные вещи, расставляю баночки и крема в уборной и вдруг понимаю, что Евочку привезут после операции, а одежду-то новую нельзя на нее одевать. Она грязная!

Бросаю все свои дела, хватаю футболочку, трусики и юбочку и несусь стирать. Тщательно прополаскиваю, насколько это в принципе возможно в больничных условиях, развешиваю на полотенцесушителе, чтобы поскорее все высохло и после этого снова возвращаюсь к разбору вещей.

Когда открывается дверь, то я как раз убираю пустые пакеты в шкаф.

– Вот мы и приехали, – Саша завозит в палату детскую кроватку, в которой лежит Евочка.

Вижу малышку, и сердце пропускает удар.

Бледная… измученная… похудевшая…

Смахиваю навернувшиеся на глаза слезы и спешу помогать.

Держу дверь, подсказываю, куда мне будет удобнее поставить кроватку, где лучше установить капельницу и на ходу соображаю, как буду ухаживать за девочкой.

– Марин, ты как? – интересуется брат.

– Нормально, – коротко отвечаю. Сейчас не время вдаваться в подробности и делиться новостями, поэтому приходится так говорить.

Позже, когда все устаканится, и Евочке станет получше, мы обязательно побеседуем. Но только не сейчас.

– Мариш, смотри, тебе нужно следить, чтобы капельница всегда была подключена к сети, чтобы вот здесь не горели красные кнопки, – Кир показывает на замысловатого вида прибор.

Внимательно слушаю его и запоминаю все, что он рассказывает.