Вторая жена. Ты выбрал не нас - Оксана Барских

– Что это за недоразвитый, Дилара? Мне спустить его с лестницы? – с какой-то ленцой спрашивает у меня Плесецкий и профессиональным взглядом охватывает Саида. Будто решает, как его быстро уложить мордой в пол так, чтобы не испугать детей.

Ему нужно лишь мое разрешение, но я не отвечаю на его вопрос, даже кивнуть не могу.

– Я ее муж, а ты кто такой и что тут забыл?!

Меня охватывает такое возмущение от наглости Саида, что оцепенение как рукой снимает.

– Бывший муж! Бывший! – цежу я, а сама пытаюсь затолкать детей в комнату и запереть ее. Удается с трудом, так как Гордей упрямством явно пошел в отца, даже его позу скопировал, а вот Амина неверяще смотрит на Саида. Затем, когда первая волна радости спадает, она срывается с места и бежит к отцу.

– Папа! Папа! Ты вернулся!

Дочка обхватывает отцовские колени и едва ли не плачет, даже всхлипывает от радости, просится к нему на руки. Саид нехотя отводит взгляд от Плесецкого и берет Амину на руки, прижимает ее к себе и с такой жадностью вдыхает ее детский запах, что еще полгода назад эта сцена растопила бы мое омертвевшее сердце. Сейчас же в нем не остается никаких эмоций, и я с удивлением обнаруживаю, что кроме отвращения, бывший муж не вызывает у меня других чувств.

Я презираю его за его малодушный поступок, больше не вижу его мужчиной. Он не мужчина. Нет. Передо мной стоит жалкий мужчинка, недостойный не то что прощения, даже обычного понимания.

– Я так по тебе скучал, дочка.

Даже его слова не трогают меня, только злят сильнее, что я ничего не могу поделать с реакцией Амины. Она так сильно хотела увидеть отца, снова почувствовать себя папиной дочкой, что я даже не могу подлететь и оторвать ее от Саида.

– Ты больше не уедешь? Ты останешься с нами?

Гордей сзади меня сопит, Плесецкий стоит хмурый между мной и Саидом, а я не знаю, что предпринять. Амина предотвратила драку, но вместе с тем поставила меня в безвыходное положение. Теперь я не могу выгнать бывшего мужа, ведь тогда дочка меня возненавидит. Решит, что это я виновата в том, что папа ушел.

– Я вернулся, дочка, и никуда больше не уйду!

В начале голос Саида звучит ласково для дочери, но заканчивает он жестко, глядя почему-то на Плесецкого. Тот уверенно и спокойно встречает его взгляд, и я его еще больше зауважала. Видно по нему, что человек он не взрывной, привык думать сначала головой, умеет держать эмоции в узде. Для бизнесмена это хорошее качество, особенно достойное настоящего мужчины.

– Не трогай моего папу! – звонко кричит Амина, сходу уловив напряжение между Саидом и Макаром.

– Пусть он уйдет, он выгоняет моего папу! – тычет она пальцем в Плесецкого, и в этот момент я так сильно ненавижу Саида, что даже словами не передать.

– Дилара? – смотрит Макар на меня вопросительно, подзывает к себе Гордея, и тот сразу же подбегает к отцу, прячась за его штаниной. Саид его пугает одним своим видом, и он посматривает на него снизу вверх насупленно. Хоть и маленький, тоже понимает, что происходит. Пусть дети не осознают, в чем конкретно дело, но улавливают эмоции своих отцов.

Я же стою как между молотом и наковальней. И Плесецкого остаться просить – неприлично и глупо, ведь он мне по сути никто, не обязан вообще впрягаться в мои проблемы с бывшим мужем, и выгонять его – стыдно.

– Всё хорошо, Макар Власович, Саид Шамильевич – мой бывший муж и отец Амины.

Я киваю, уверяя его, что всё будет в порядке, но он всё равно внимательно смотрит на меня с прищуром. Не верит. Но и возразить мне не может. Мы знакомы с ним всего ничего. Я просто приютила его сына на ночь, а он пришел его забрать. Ничего больше.

– Мой номер у вас есть. Понадобится решить вопрос с телом, звоните.

Я надеюсь, что это ироничная шутка с его стороны, но голос уж слишком серьезный. Пугает даже, и я задаюсь вопросом, на что может пойти такой человек, как Плесецкий, чтобы решить проблему.

Когда за Макаром и его сыном Гордеем захлопывается входная дверь, мы с Саидом и Аминой остаемся в квартире одни. Я громко сглатываю, чувствуя, как пересохло горло, и не знаю, что сказать. В идеале – выгнать бы Саида, да только Амина так прилипла к нему, что не отодрать. А при ней я этого сделать не могу, она явно закатит истерику.

Пока не получит дозу внимания от отца, никуда не уйдет. Так что следующий час мне приходится терпеть его присутствие и слушать планы, которые они с дочкой строят на выходные.

– Я по тебе так соскучилась, папа, но у меня кроватка маленькая, ты туда не поместишься, – с умным видом говорит счастливая дочка спустя час, а затем с хитринкой посматривает на меня. – А вот у мамы кровать большая, вы там оба поместитесь.

Глава 31

Мне приходится уйти в кухню и греметь посудой, чтобы не вспылить при дочери и не высказать Саиду всё, что я думаю насчет его манипуляций с ребенком. Думает, я не вижу, что он настраивает Амину на то, чтобы она убедила меня, что ему место в нашей жизни? Как бы не так.

Злость такой силы бурлит во мне, что у меня даже чувство возникает, что я горю. Щеки пылают, руки дрожат, пока я мою посуду и убираю со стола.

Когда меня одолевает гнев, всегда занимаюсь уборкой. Это меня хоть как-то успокаивает, не дает злости выйти наружу.

Слышу из зала голоса дочери и Саида. Амина восторженно рассказывает отцу о том, что с ней произошло за эти полгода, а он молча слушает, изредка вставляя какие-то комментарии.

В груди у меня жмет, и на глаза наворачиваются слезы. Выключаю воду, но еще долго стою у раковины, пытаясь осмыслить, что сейчас происходит. Когда-то я мечтала, что история с Инжу окажется кошмаром, я проснусь, и всё будет даже лучше, чем прежде. Что Саид будет играть с Аминой, пока я хлопочу на кухне. Что свекровь образумится и примет внучку, перестанет выделять на