Высокие ставки - Пайпер Рейн

её плоть. Её взгляд сосредоточен на нашей точке соприкосновения, и мы оба наблюдаем, как я медленно отстраняюсь, а затем врезаюсь в неё обратно. Мы оба стонем от удовольствия, когда я делаю это снова.

Она откидывается, опираясь на локти, а я перекидываю одну её ногу через плечо и начинаю вбиваться. Она кричит.

— Тебе нравится такое? — я практически рычу.

Она отчаянно кивает головой вверх и вниз, пока я продолжаю вбиваться в неё.

Бл*дь. Она тёплая, мокрая и скользкая, и если я не сконцентрируюсь на чём-то другом, я обязательно взорвусь через две целых две сотых секунды.

Она высвобождает из-под себя локти и теперь распласталась на столе. Одна рука скользит вниз по её телу, и она начинает массировать клитор. Поскольку мой взгляд блуждал по её телу, я концентрируюсь на её движениях, запоминая их, чтобы в следующий раз сделать также, как ей нравится.

Её зубы прикусывают губу, и хотя мне хотелось бы кричать с крыши на улицу, мы оба знаем, что сегодня вечером нам не доведётся такого удовольствия. Нам придётся отложить это для номера в отеле.

Желая освободить её нижнюю губу и проглотить её крики, я наклоняюсь вперёд и захватываю её губы своими.

Наши языки сталкиваются, а рты переплетаются, как будто мы сотни лет жили без человеческого контакта. Я не перестаю вбиваться, и её тело не переставало выгибаться навстречу, когда предметы падают с моего стола и приземляются на пол.

Одна рука тянется ей за спину, и она хватается за край стола, чтобы использовать его как якорь, чтобы оттолкнуть меня, только глубже погружая меня в себя.

— Дерьмо. Вот и всё, — говорит она, её глаза закрываются, а спина выгибается над столом.

Я беру свою руку и кладу её ей на живот, чтобы удержать её внизу, чтобы у неё не было другого выбора, кроме как принять каждый дюйм моего тела в свою гладкую киску.

Интенсивность меняется по мере того, как мы приближаемся к концу, и где-то, среди ищущих рук и исследующих ртов, наши поцелуи становятся нежнее. Её нога спадает с моего плеча и обхватывает мою талию, и я наклоняюсь вперёд, глотая её сладкие стоны. Руки Кэт обвивают мою шею, играя с волосами на затылке.

— Я собираюсь кончить, — объявляет она запыхавшимся голосом, пока я облизываю её шею до мочки уха.

— Кончи для меня, — шепчу я.

И она так и делает. Её тело сотрясается вокруг меня, когда она кричит, прежде чем в конце концов замедляется, и её тело безвольно легло подо мной. Удовлетворение наполняет мою грудь, когда я смотрю на неё сверху вниз, зная, что её оргазм стал результатом моих усилий.

Её глаза открываются, и на губах скользит ленивая чеширская улыбка.

— Продолжай. Не останавливайся, пока я не стану сладкой и липкой.

Она, должно быть, издевается надо мной. Эти грязные слова, смешанные с её невинным видом, доведут любого мужчину до предела.

Не нуждаясь в дальнейшей поддержке, я врываюсь в неё и выхожу с бешеной скоростью. Она прижимается ко мне крепче, и когда у меня начинает покалывать поясница, а яйца сжиматься, я выхожу из неё и заканчиваю кулаком. Я украшаю её грудь своей спермой, пока она смотрит, засасывая нижнюю губу в рот, как будто ей это понравилось так же, как и мне.

Выдоив себя досуха, я отступаю назад и беру салфетку из держателя на другой стороне стола. Я трачу секунду на то, чтобы полюбоваться своей искусной работой, прежде чем начать вытирать грудь и живот Кэт.

Мой член всё ещё твердый, и я почти уверен, что смогу иметь её всю ночь и не насытиться.

Она садится, а я остаюсь между её ног, обхватывая её лицо руками и приближая её губы к своим. Мы разделяем сладкий поцелуй, который не говорит о грубом сексе, который у нас только что был, но я не уверен, что когда-либо делился чем-то подобным с женщиной.

Эмоции между нами были горячими и быстрыми, а затем медленными и сладкими. Чёрт, если бы существовал синоним фразы «идеальная женщина», то это была бы Катерина Сантора. Она работает с моим членом, как волшебной палочкой, и в то же время заставляет моё сердце трепетать.

— Ты думаешь, Лили нас не услышала? — Теперь она прикрывает рот, выглядя немного застенчивой, как будто стон, который был несколько мгновений назад не взволновал моего пятилетнего ребенка.

— И тут у меня исчезает эрекция. — Он уменьшается до половины с единственным словом, которое Кэт, кажется, не может перестать произносить, когда мы раздеваемся.

Она хихикает и убегает от моего стола. Никогда я не смогу работать в этой комнате, не переживая заново эту ночь. Я отступаю, чтобы дать ей место, и мы оба возвращаемся к дивану, где лежит наша одежда. Мне бы хотелось остаться с ней обнажённым до конца ночи и продемонстрировать ещё несколько поз. Я хочу найти скрытые места, которые сводят её с ума, и помочь ей открыть для себя новые области, о которых она даже не подозревает. Но здесь с Лили этого не произойдёт.

Я надеваю штаны и рубашку, пока Кэт застегивает молнию на платье, но ловлю рукой её бюстгальтер, когда она поднимает его с пола.

— Побудешь со мной ещё немного? — спрашиваю я, быстро целуя её в губы.

Она кивает с улыбкой. Улыбка, которая заставляет меня сожалеть о каждом хмуром лице, которое я когда-либо делал на ней.

— Я собираюсь сбегать и проверить Лили. Почему бы нам не встретиться на террасе?

— Я возьму вино.

Я дарю ей ещё один целомудренный поцелуй и каким-то образом сопротивляюсь желанию моего тела продолжать его. Я открываю дверь своего кабинета и направляюсь в комнату Лили. Я слышу, как Кэт ходит внизу, и останавливаюсь возле комнаты Лили, понимая, как это странно — когда ночью в доме есть кто-то, кроме меня и Лили.

Заглянув внутрь, я вижу, что Лили лежит на одеяле, засунув руки под подушку. Её лицо немного покраснело, поэтому я включаю потолочный вентилятор и тихо закрываю дверь. Я бегу вниз по лестнице, как подросток, который боится, что его спутница уйдёт.

Когда я выхожу на террасу, Кэт не поворачивается, а продолжает смотреть вперёд, глядя вверх на луну, освещающую небо. Я подхожу к ней, кладу руку ей на плечи.

— Она спит, — говорю я ей, и на её лице появляется выражение облегчения. Она действительно думала, что я воспользуюсь шансом, если Лили нас найдёт. Никогда, если бы это от меня зависело. Она спит крепко,