2.0. Крылья - Наталья Васильевна Крынкина

– Вот она, пап, – Саша вынула кружку из шкафчика, куда уже успела её поставить.

– М-м-м… Ладно, – расслабился тот. – Скоро они нагостятся уже?

Дочь вздохнула и пожала плечами. Она и сама чувствовала, что присутствие посторонних в доме её уже напрягает. Гости периодически менялись, но Денис и Ваня жили у них уже почти две недели.

– Не знаю, пап. Денис, наверное, уедет домой ненадолго, как только Шайба станет нормально передвигаться и я смогу сама его выводить на улицу. Потом вернётся в июне, и мы планировали после сессии уехать к нему на всё лето.

Она помолчала, ожидая, что папа возразит ей. Отец внимательно смотрел на неё, и глаза его неодобрительно поблёскивали, но вслух он всё же ничего не произнёс. Загремел чайником и набухал полкружки крепчайшей заварки. Сашу от такого количества тёмно-коричневой жидкости даже передёрнуло.

– Но теперь вам с мамой потребуется моя помощь, когда Даньку выпишут из больницы.

– Раньше, чем рёбра срастутся, его не выпишут, – буркнул сквозь зубы папа и разбавил заварку крутым кипятком. – И я принял решение на этот сезон, – выдохнул он, не поднимая глаз, – работать с юниорами.

Саша прикусила губу и часто заморгала, разгоняя выступившие слёзы. Договор Дениса с «Энергией» только что повис на тонкой ниточке. Но сейчас папа не может поступить по-другому, и это правильное решение. Она потрепала его по руке в знак поддержки и чмокнула в щёку.

– Там в холодильнике есть пирожные. Мальчишки пока не нашли, – постаралась улыбнуться она и быстро удрала из кухни, пока не расплакалась.

По дороге в комнату она наткнулась на Дениса, который перевязывал Шайбу в прихожей. Пёс послушно стоял на трёх лапах и вертел головой, как будто следил за действиями человека. В последние дни он словно почуял настроение хозяев и тоже немного повеселел. По крайней мере, уже прекратил свои жуткие подвывания, стал проявлять интерес к игрушкам и еде и даже иногда вилял хвостом.

Саша зажмурилась при виде бинтов, перепачканных засохшей собачьей кровью и зелёнкой, отвернулась и вдруг заметила у входа Ванины кроссовки. Дверь в квартире хлопала так часто, что она не уследила за тем, когда он вернулся.

По стеночке протиснувшись к Данькиной комнате, она заглянула в проём и увидела Ивана сидящим на полу. Он прислонился спиной к кровати и, обняв колени, монотонно раскачивался из стороны в сторону.

Саша вошла в комнату, неторопливо приблизилась и села на постель в полуметре от Вани. Он откинул голову назад и посмотрел на неё:

– У меня нет новостей!

– Денис мне всё рассказал. Ну, о том, что вы братья.

– М-м-м, – понятливо промычал парень, раздражённо вытягивая подбородок вверх. – И что ещё ты теперь хочешь услышать от меня?

Саша примерно такой реакции и ждала, поэтому невозмутимо ответила:

– Твою версию.

Он хмыкнул:

– А если она тебе не понравится?

– Как-нибудь это переживу, – шмыгнула она носом и грустно улыбнулась. – За что ты злишься на Дениса? Он же не виноват в том, что случилось между твоими родителями.

Иван помолчал немного и негромко выдавил:

– Да, мне обидно! За то, что я отца вообще не видел, пока был маленьким. Я его лет до восьми помню только по фотографиям. А потом они вместе появились.

Ваня хорошо запомнил тот день. Он учился в третьем классе, когда однажды осенью их повели на мероприятие в детскую библиотеку. Там-то он и встретил отца и пухлощёкого Дениса, который только-только пошёл в школу.

Погода стояла тёплая. И жёлтые листья, шурша на ветру, падали с деревьев. Ваня вышел на крылечко библиотеки и сразу узнал мужчину с фотографии из старого семейного альбома, который от него почему-то всегда прятали. Ванино сердечко затрепыхалось, и он почти улыбнулся мужчине, который сделал шаг ему навстречу и уже протянул руку, чтобы поздороваться, как вдруг…

Всё испортил маленький писклявый первоклашка с книжкой про Незнайку в руке. Он радостно выскочил из дверей, потеряв из расстёгнутого портфеля пенал с изображением хоккеиста. А потом, смеясь, повис у отца на шее. Мальчишка ойкнул и всё с тем же дурацким счастливым смехом ринулся собирать потерянные вещи, но неожиданно наткнулся на Ваню. И старший брат с размаху треснул ему кулаком по лицу и выбил молочный зуб.

А потом они переехали в другой город, и Ваня иногда встречал отца на хоккейных матчах своей детской команды. Он стоял за бортиком, наблюдал за ним, иногда пытался приблизиться и заговорить. Но детские впечатления, подкреплённые маминой обидой и злыми разговорами родных, сделали своё дело. Иван отворачивался и ускользал, всем своим видом давая понять, что не желает общаться с предателем, который оставил его и завёл себе нового сына.

Слова и горькие чувства сейчас из него буквально выплёскивались. Сколько же он их в себе держал? И сколько времени сам уничтожал себя этой дурацкой ненавистью, пытаясь казаться чужим и безразличным и доказывать, что он лучше брата?

Саша долго молчала, а потом, взвешивая каждое слово, произнесла довольно мягко:

– Мне кажется, что где-то внутри ты знаешь, что всё совсем наоборот.

Он развёл руками и качнул головой, растягивая губы в удовлетворённой улыбке и обнажая тёмную пустоту вместо переднего верхнего зуба:

– Ну, я и не ожидал, что ты меня поймёшь. Ты всегда на его стороне, – и кивнул на дверь.

– Не в этом дело, – прервала она, сбившись, и тут же продолжила: – Я не уверена, но в твоей семье был какой-то определённый настрой на эту ситуацию. Просто сам посмотри: если бы отцу на тебя было наплевать, разве бы он бывал у тебя на матчах? Приезжал бы ради встречи с тобой в другой город? Он следил за твоими успехами! И пытался с тобой говорить. Да и, возможно, были ещё какие-то действия с его стороны, о которых ты не подозреваешь. Он же делал то же самое, – она осторожно вдохнула и будто виновато вжала голову в плечи, – что сейчас пытаешься делать ты!

Ваня бросил на неё убийственный взгляд и скрипнул зубами:

– Это не то же самое! Я никого не бросал! – он стукнул себя в грудь. – Я бы никогда так не сделал!

– Откуда ты знаешь, как будет воспринимать это твоя дочь через двадцать лет?! – вздохнула Саша. – Представляешь, если она себе придумает такую же обиду на несуществующие причины? Ну, просто потому, что однажды её мама решила, что ты её обидел. Что хоккей тебе важнее, чем они с дочерью, хотя ты даже о ней не знал, когда вы