После развода. Не предал, а разлюбил - Влада Ветрова

знаешь, о чем думала? Что этот мерзавец меня обманул. Обещал всю мою жизнь носить меня на руках, а сам, — голос Виолетты начинает дрожать, и она прерывает себя. Моргает и быстро стирает упавшие на щеки слезы. — А сам лежит там, как кусок мяса. Где все его упрямство? Куда делось? Почему не борется? — все-таки начинает плакать, то и дело смахивая дрожащими пальцами крупный горох слез.

— Так он и… боролся, — отмечаю тихо.

— А я думала, умирает! Умирает! Мой, сильный, настырный, волевой, отважный, красивый! Добился меня, покорил меня, приручил меня и бросил! Он обещал быть со мной до последнего вдоха. Моего, а не своего, так какого черта⁈ Я должна была первой умереть, а не он!

— Ты понимаешь, насколько абсурдно это звучит? — просто хочу убедиться в ее вменяемости на текущий момент.

— Господи, ну конечно я понимаю! — всплескивает руками. — Сейчас, когда он ходит, смотрит, живет. А тогда… для меня это было таким ударом, я… у меня рассудок помутился. Я сходила с ума. И с каждым новым днем состояние ухудшалось. Я почти не спала, я почти не ела. В конечном итоге знаешь до чего дошла?

— Нет, — отвечаю очень тихо.

— Что хочу причинить ему ту же боль, что он причиняет мне. Хочу, чтобы он знал, без него проживу. И без него смогу! Не нужен он мне, — окончательно срывается в истерику и закрывает лицо ладонями, низко опустив голову.

Плечи мелко дрожат, ей едва удается снова взять себя в руки. Но я не тороплю и не спешу с утешениями. Она еще не все сказала. Больше из того, что могла бы сказать ему в лицо, но не все, что вертится в голове.

— Я застала его пьяным. Его друга. Приехала к нему после больницы, а он хлещет из горла в одно лицо. Еще ему поставила, кое-как до кровати добрел, вырубился. И тогда пришла я. Крыша-то окончательно поехала. Цель в жизни обрела — отомстить мужу за его смерть, пока он жив! — провозглашает и брезгливо морщится, услышав саму себя. — Очень он удивился, увидев меня утром в своей постели. Матерился так, хоть святых выноси. Я выслушала, собралась и поехала к мужу. Рассказывать, что живу. На деле же я все-таки умерла первой. Как и планировала.

— Это… ужасно, — только и получается из себя выдавить.

— Да. А вот он — выжил. Я только хочу, чтобы он был счастливым. Чтобы снова влюбился, чтобы не сидел тут до ночи. Он меня не простит, я этого не жду. Я себя не простила, почему он должен?

— Не отдавать ему запись?

— Отдай. Он все равно никогда ее не посмотрит.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что на моей памяти он не сдержал слово только однажды. Твое интервью было последним, зарекся.

Она резко встает и решительно идет к подключенному к камере ноутбуку. Сама скидывает видео на новую флешку, отдает мне и выходит, не сказав больше ни слова. А я сижу там и думаю — а не сделаю ли хуже? Если вдруг он посмотрит, если любопытство пересилит. Даже предугадать реакцию не могу. Если бы мне муж что-то подобное заявил, я бы пальцем у виска покрутила и навсегда распрощалась с человеком.

Отмираю, когда в помещение входит Богдан.

— Мне следует напрячься? — прощупывает почву, глядя на меня исподлобья.

— А без понятия, — бормочу себе под нос и поднимаюсь. Дохожу до него, немного шаркая ногами от усталости, беру его руку за кисть и вкладываю в ладонь флешку. — Я тоже люблю лезть не в свое дело. До встречи.

— До встречи, — повторяет эхом и наклоняется, прислонившись своей щекой и уголком губ к моей в легком поцелуе. Но это все на таком автопилоте выходит, что глупо даже акцентировать внимание.

День сегодня получился насыщенный и странный. И снова первая мысль — поделиться впечатлениями с Марком. Уже девять, он так и не перезвонил, но я решаюсь набрать ему снова. И снова с тем же результатом.

Под впечатлением от разговора с Виолеттой всю дорогу усиленно накручиваю себя. Что, если с ним что-то случилось? Мне ведь даже никто не позвонит. Измайлов, разве что, но как долго он будет до этого доходить? Как быстро узнает сам? Я даже домашнего адреса Марка не знаю. Единственное место, где я могу его поискать — это каток. Но он говорил, что сегодня будет объезжать магазины с проверкой. Дороги не расчищены, как обычно, столько аварий… только бы он был в порядке!

Как до дома доезжаю даже не помню. Сплошной туман перед глазами, а в голове такой рой мыслей, что музыки, которую я включила в надежде подбодрить себя не слышно. Поднимаюсь, мечтая рухнуть на кровать и вырубиться, наконец-то избавившись от гула в голове, но заставляю себя зайти в ванну и смыть косметику.

Умываюсь, поднимаю голову и только тогда замечаю, что нет второй щетки. Той самой, что Марк купил в супермаркете. Той, которую я оставила для него. А этим утром он забрал.

Глава 16

Таисия

Весь мой вчерашний ажиотаж коту под хвост. Утром проснулась, лежу и думаю — а, собственно, зачем? Что хорошего мне может принести этот день? Вот было бы здорово проспать до того, когда моя жизнь начнет налаживаться. Но так, увы, не бывает.

Осознание этого, однако, встать меня не заставило. За окном еще темно, метель и жуткий ветер, хлещущий по окнам и пытающийся ворваться в мою теплую берлогу. На душе скверно, сыро и холодно. Одеяло сейчас — все, что у меня есть.

Беру в руки телефон и мучаю себя разглядыванием селфи Марка. Прокручиваю в голове каждую нашу встречу, каждый разговор, каждый взгляд и прикосновение. И совершенно ничего не понимаю. Почему он так внезапно все прервал? Почему так жестоко? Других объяснений его игнору попросту нет, а я достаточно взрослая, чтобы не питать пустых иллюзий. Ответ может быть только один — он наигрался. И все эти подарки были прощальными. Вот бы еще ему хватило храбрости сказать мне это в лицо.

Ближе к одиннадцати телефон оживает. Все это время я бродила тенью по квартире, наводила порядок.

— Привет, — все еще виноватым голосом здоровается Лена. — Не отвлекаю? — Не хочу ее обижать, но и злорадный смех сдержать не получается. — Прости, глупый вопрос.

— Все в порядке, — повторяю свою мантру. — Ты по делу или соскучилась по мне?

— Соскучилась сильно, но по делу. Один из твоих клиентов очень настойчиво просит твой номер. Требует даже. Я сказала, что