Лиса для Волка - Мишель Анри

Но самое страшное ждало впереди.

Прямо за ней, словно тень, с пистолетом, прижатым к её виску, стояла Саманта.

— Я же говорила, что мы встретимся у алтаря, — прошептала она с ледяной улыбкой, вдавливая ствол в нежную кожу Васи. — Жаль только, невеста оказалась немного… другая.

Алекс сделал шаг вперед, и Саманта с силой нажала на пистолет.

— Стоять! Ни шагу!

Глаза Васи распахнулись в безмолвном крике — в них плескались отчаяние, ужас и невысказанный вопрос.

Вопрос, на который у него пока не было ответа.

Но он должен был найти его.

Прямо сейчас.

Глава 42

Алекс застыл, словно изваяние, руки вскинуты в безмолвной мольбе. Воздух в проржавевшем чреве заброшенного склада был плотным от пыли и липкого страха, каждый вдох обжигал горло, как искра. Косой луч предсмертного солнца пробивался сквозь зияющую брешь в стене, выхватывая из мрака лицо Васи – бледное, искаженное животным ужасом. Веревки, грубые, как пеньковая удавка, впивались в нежную кожу запястий, алея багровыми полосами, а кляп заставлял ее дышать рвано, судорожно, словно загнанного зверька.

В ее тени, словно сотканная из самой тьмы, стояла Саманта. Черное платье облегало ее, как вторая кожа, подчеркивая хищный изгиб спины. Ее пальцы, с безупречным, зловещим маникюром, держали пистолет с пугающей непринужденностью – будто то была часть ее самой, продолжение ледяной души.

— Чего ты хочешь? — голос Алекса сорвался, прозвучал чужим, разбитым осколком.

Саманта одарила его улыбкой, в которой не было ни капли человеческого тепла – лишь змеиная холодность и торжество.

— Неужели не очевидно? — Она провела свободной рукой по силуэту Васи, как антиквар осматривает дорогую вазу, которую вот-вот разобьет вдребезги. — Я дала тебе выбор, Алексей. Свадьба… или она.

Вася отчаянно замотала головой, глаза расширились до пугающих размеров, переполняясь слезами, как бездонные озера. Ее крик глушил кляп, но Алекс слышал его – беззвучный, отчаянный вопль истерзанной души.

— Ты сумасшедшая! — Он шагнул вперед, сердце бешено колотилось в груди, стремясь вырваться наружу, разорвать ребра.

Щелчок.

Курок взведен. Смерть застыла в воздухе, ощутимая, как запах гари.

— Еще полшага – и ты будешь отскребать ее кровь со стен. — Голос Саманты был тихим, обманчиво ласковым, словно шепот самой смерти.

Алекс ощутил, как ледяные иглы пробежали по спине. Время замедлилось, растянулось до бесконечности. Каждый звук – мерное падение капли с прохудившейся крыши, прерывистое дыхание Васи, собственный, заглушающий все остальное, пульс – звенел в ушах, словно похоронный колокол.

Нужно отвлечь ее.

Выиграть время любой ценой.

— Хорошо… — Он медленно опустился на колени, осколки битого стекла и острые камни бетона впивались в колени, холод проникал сквозь тонкую ткань брюк, леденя плоть. — Ты победила. Я отменяю свадьбу.

Саманта разразилась резким, истеричным хохотом, болезненным, как скрежет стекла по нервам.

— Слишком поздно! — Она с силой прижала ствол к виску Васи, так, что кожа под холодным металлом побелела от чудовищного давления. — Ты думаешь, я поверю? Нет. Я хочу видеть, как ты сломаешься. Хочу, чтобы ты почувствовал, каково это – потерять всё, абсолютно всё, что тебе дорого.

Внезапно, словно гром среди ясного неба, снаружи раздался грохот – лязг рвущегося металла, приглушенные крики, топот тяжелых сапог.

Саманта на долю секунды отвела взгляд, отвлеченная шумом.

Этого было достаточно.

Алекс рванулся вперед, словно пружина, выпущенная на свободу.

Выстрел.

Глухой хлопок оглушил, пронзил тишину, словно раскат грома, но он уже не думал, не чувствовал боли, не понимал – только действовал, повинуясь древнему инстинкту защиты. Его кулак, собравший в себе всю ярость отчаяния, со всей силой врезался в лицо Саманты.

Хруст.

Она отлетела назад, словно сломанная кукла, спиной врезавшись в холодную, шершавую стену. Пистолет с лязгом, словно змея, выполз из ее ослабевшей руки, покатился по грязному полу.

— Ты… ты всё равно… — прошипела она, сплевывая кровь, но в безумных глазах уже не было прежней уверенности – лишь зияющая бездна безумия и ненависти.

Дверь с грохотом распахнулась, впуская яркий свет и холодный ветер.

— Полиция! Руки за голову!

Но Алекс уже ничего не слышал. Он яростно рвал веревки на запястьях Васи, пальцы дрожали, ногти царапали ее нежную кожу, оставляя багровые следы.

— Ты… ты в порядке? — Он вырвал кляп, и Вася судорожно вдохнула, задыхаясь от свободы, кашляя и давясь слезами.

— Это… это правда? — ее голос был хриплым, сломанным, глаза лихорадочно искали в его взгляде правду, тонули в отчаянии.

— Нет! — Он схватил ее руки, сжимая их так сильно, словно боялся, что она растворится в воздухе, исчезнет навсегда. — Ни слова правды! Я объясню всё, потом…

Внезапно мир вокруг него накренился, потерял четкость, расплылся, как акварель на мокрой бумаге. Алекс пошатнулся, и только сейчас заметил темное, зловещее пятно, расползающееся по рубашке, словно ядовитый цветок.

— Ты… ты ранен… — Вася в ужасе прижала дрожащую ладонь к его груди, пытаясь остановить кровь.

Алекс попытался улыбнуться, чтобы успокоить ее, скрыть нарастающую слабость.

— Пустяки… Главное – ты в безопасности…

Ноги подкосились, земля ушла из-под ног. Темнота обрушилась на сознание, как ледяная волна, стирая границы между реальностью и небытием.