Убийственно хорош - Саша Стрельна

крутить ручку, автоматически оказавшуюся у него в руках, как только он сел за стол. Лицо его приняло выражение: «А вот отсюда, пожалуйста, поподробнее», и я послушно продолжила, соответствуясь с начальственными пожеланиями. Дослушал все так же молча.

— И что ты предлагаешь?

— Я рассчитывала услышать какие-то предложения от тебя.

— М-да? Тогда возможны варианты. Первый — я звоню своему хорошему знакомому…

— Нет.

— Ага… — задумался, постукивая ручкой по отсвечивающей лаком столешнице. — Значит, кулуарно и полюбовно не хочешь…

— Хочу, Максим, очень хочу. Только на все сто процентов убеждена, что не выйдет.

— Почему?

— Дело в том, что у меня тоже есть… гм… приятели, и именно они после, заметь, размышлений и определенных действий посоветовали мне предать это все гласности. То есть не все, а то, что можно доказать, а именно последний эпизод, — и я толкнула к нему флешку, на которой было видео, отснятое в вертолете.

— Значит, хочешь пошуметь…

— Выходит, что так.

Он встал и прошелся по кабинету, а потом присел рядом со мной на диван.

— Это будет бомба, дорогуша. Ты отдаешь себе отчет, что после эфира станешь центром вселенского внимания? Каждый будет копаться в твоем грязном белье, чтобы примазаться к сенсации под благим предлогом раскрытия истинных мотивов происходящего.

— Господи…

— А ты как думала?

— Но это ужасно, ты же знаешь, есть некоторые вещи…

— Короче, у тебя имеется это утро на размышления. Потом будет элементарно поздно — новости вещь скоропортящаяся. Подготовься… Я тоже подумаю… Посоветуюсь… И подготовлюсь. В любом случае определенные действия следует предпринять. Не оставлять же тебя на съедение, козочка моя бедная, бодатенькая, — и он дружески похлопал меня по коленке.

А потом уже серьезнее:

— Да, Машка, попала ты как кур в ощип. Сама-то хоть знаешь за что?

— Догадываюсь. Но догадки такие туманные, что и говорить о них несерьезно… Да и страшно, — добавила я почти шепотом и искоса глянула ему в лицо — что скажет, станет ли спрашивать дальше? Не стал. Умный. И осторожный.

— Ну давай, думай, действуй и не грусти. Пробьемся.

Думать я пошла в буфет. Попросила сварить себе чашку крепкого, хорошо двойного и очень сладкого кофе, сняла с носа очки, чтобы не видеть ничего вокруг и не отвлекаться, и начала составлять внутри себя некий список. Пункт первый — а стоит ли овчинка выделки? Постановила — стоит. Дядя Веня прав. Если назвать фамилию Чеботарева на всю страну в малоприятном контексте покушения на убийство, за него действительно возьмутся свои же. Правда, не факт, что они же не возьмутся и за меня — ну пошумят потом газеты, что, мол, службы устранили известную журналистку, да и успокоятся. Все равно же никто и ничего не докажет. С другой стороны, если пустить все на самотек, они и так рано или поздно разделаются со мной. Хотя бы из принципа. Да и не в моих правилах отступать. Итак, решено — в бой!

Далее. Что нужно сделать? Для начала позвонить Петюне и предложить ему съездить куда-нибудь на пленэр месяца на два. А в противном случае быть готовым отвечать на самые разнообразные вопросы касательно моей персоны и нашего совместного проживания. Например, не забыть подтвердить, что он и только он отец моих детей. Потом… Позвонить в Энск и предупредить Славу скрыть участие во всем этом деле Медведя Ивановича, а также напомнить ему, что на самом деле ни он, ни его жена ничего не знают о моей личной жизни и участии в ней Ники. Затем… Позвонить отцу и матери и опять-таки вдолбить им в голову, чтобы они не проболтались о том, что Наташа и Вася от разных отцов — в деле должен фигурировать Петюня и только Петюня. Теперь он французский гражданин — до него так легко не доберутся. Иван… Его тоже предупредить… Это я сделаю не по телефону.

Господи! Как оказалось, единственное, чего я действительно боялась, так это того, что какой-нибудь борзописец разнюхает про отцовство Аслана и выболтает эту информацию. Все же остальное… Ну сплю я иногда с мужчинами — тоже мне новость для еще относительно молодой и уже незамужней женщины. Ну в друзьях у меня самая разношерстная компания. Ну не общаюсь я с отцом много лет… Больше ничего лакомого и не найти. Итак, если обезопасить себя от призрака Аслана, то пристальное разглядывание журналистской братией всей остальной моей жизни не смущало ничуть.

Глава 26

Решено — сделано. Я позвонила всем, кому наметила, разговор с Ванечкой и детьми отложила до возвращения домой, и отправилась назад к Максиму.

— Ну что надумала?

— К началу военных действий готова, — отрапортовала я и щелкнула каблуками.

— Вольно. Я, кстати, тоже подготовился.

И словно нажали кнопку, запускающую некий двигатель — так все стремительно закрутилось вокруг. Для начала Максим собирался сляпать «гранатку», как он выразился, для вечернего выпуска новостей, только факты: во время командировки в Сибирь было совершено покушение на журналистку компании Марию Луневу, многое указывает на то, что в деле замешаны наши силовые ведомства. А на более позднее время или, в крайнем случае, на завтра, пригласить в студию представителя ФСБ с комментариями и там «бомбить» его всерьез. Тогда же Максим планировал показать кадры, снятые в вертолете и потребовать объяснений по поводу письменных показаний Петренки. То, что Максим собирался провести этот эфир сам, сказало мне, насколько серьезно на самом деле он отнесся к тому, что предстояло сделать. Флешку у него забрали, чтобы смонтировать короткий сюжет, который должен был включить все самые яркие из снятых Игорем кадров. Оттуда же должны были взять несколько планов для «гранатки» в «Новостях» — так, некий манок.

Я почувствовала себя несколько не у дел и, бестолково потолкавшись в коридорах, прикинула, что как раз успею смотаться на дачу, чтобы проведать своих, но Максим категорически запретил мне делать это.

— Сиди здесь и не высовывайся. Неужто не понимаешь, что время до эфира — последнее, чтобы попробовать все-таки без лишней суеты хлопнуть тебя?

Пришлось ограничиться звонком. Трубку сняла Натка.

— Привет. Как у вас дела?

— Нормально! — Ну и тон.