Девушка в черной тунике - Алеся Кузнецова

– Готова?

Она кивнула, и хотя у нее внутри тоже все дрожало, крепко сжала его пальцы в ответ – словно отвечая ему: «Я рядом».

Дверь подъезда была открыта. Лестница скрипнула под ногой. На третьем этаже пахло свежей выпечкой и цветами.

– Она испекла маковый пирог, – шепнул Макар, сделав глубокий вдох.

Он позвонил.

Дверь открылась почти сразу. В проеме стояла женщина – невысокая, с короткими седыми волосами, еще не пожилая, но с осунувшимся лицом. Она бросилась к Макару, порывисто обняла его и расплакалась. Ее глаза были красными от долгих бессонных ночей, но в них светилась такая радость и любовь.

Катя смотрела на них, затаив дыхание, и вдруг ее пронзила мысль: эта женщина ждала возвращения сына всю свою жизнь. Катя не смогла сдержаться… по ее лицу тоже потекли слезы, которые она машинально смахивала ладонью.

Мама чуть отстранилась, провела рукой по щеке Макара и, не отпуская его ладонь, тихо сказала:

– Заходите, детки. Дом ждал вас.

Они вошли в квартиру. Оставили вещи в комнате и сразу же вышли в кухню.

Тепло и уют встретили их сразу – запах ванили, свежей выпечки и чего-то такого близкого, будто родом из детства. На кухонном столе уже дымились чашки, а в центре красовался пышный маковый пирог.

Макар глубоко вдохнул и, чтобы прогнать волнение, улыбнулся, стараясь звучать бодро:

– Ну что я говорил? Пирог на месте. Мама всегда держит слово.

Мама вытерла глаза уголком платка, но на губах появилась усталая, добрая улыбка.

– Я всегда знала, что ты вернешься. По-настоящему, не так как во время наших прошлых встреч.

Она посмотрела на Катю – внимательно, мягко, с теплом, подошла к ней ближе, легко коснулась ее руки и тихо сказала:

– Ты добрая. У тебя глаза человека, который умеет прощать. Это самое главное.

Катя не знала, что ответить, и просто кивнула, чувствуя, как у нее снова перехватывает дыхание от этих простых слов.

Макар хлопнул в ладони, пытаясь разрядить атмосферу:

– Ладно! Пора пробовать пирог. А то вдруг он волшебный и отвечает на все вопросы.

Мама улыбнулась сквозь слезы:

– В нем нет ответов, сынок. Но в нем есть любовь. И это иногда важнее.

Они сели за стол. Мама разлила чай по чашкам, поставила рядом мед и варенье, словно всегда ждала этого момента.

Макар с улыбкой взял нож, отрезал большой кусок пирога и положил на тарелку Кате:

– Пробуй первой. У нас так заведено – гость всегда первый.

Катя улыбнулась сквозь легкую растерянность.

– Я…

Мама накрыла ее ладонь своей и сказала тихо:

– Она не гость, она тоже дома.

Макар подмигнул Кате, отрезал себе кусок и, поднося вилку ко рту, сказал:

– Ну вот, сейчас узнаем… каков вкус дома спустя столько лет.

Пирог действительно оказался невероятным: мягкое, нежное тесто, аромат мака и сладкая пропитка напоминали детство и те времена, когда все было просто.

Мама внимательно наблюдала за ними, будто ловила каждую эмоцию.

– Я последний раз ел его на день рождения отца, – тихо сказал Макар.

Катя почувствовала, как комок подступает к горлу.

Мама, словно собравшись с силами, встала из-за стола, передвинула табурет и, встав на него, достала с верхней полки старую коробку.

– Я всегда знала, что однажды ты задашь эти вопросы. Ты что-то вспомнил?

Макар непонимающе нахмурился, взял из ее рук папку. Аккуратно развязал пожелтевшие тесемки, отодвинул чашки и разложил содержимое на столе.

Заголовки бросались в глаза: «Трагическая гибель полковника Соболева», «Несчастный случай или заговор?», «Взрыв и смерть по неосторожности»…

Чуть ниже – маленькие заметки с пометками карандашом: «Допросы проведены. Подозреваемых нет». Новые вырезки с другими заголовками: «Выяснены настоящие обстоятельства смерти», «Криминала в гибели не обнаружено», «Автокатастрофа унесла жизнь перспективного сотрудника».

Макар перелистывал страницы, вчитываясь в заголовки и тексты заметок, передавал их Кате. Его дыхание участилось, словно у ищейки, которая идет по следу. Он вглядывался в газетные строчки, будто не веря, что столько лет эта папка хранилась здесь, на кухне, а он ни разу не догадался спросить об этом.

Мама приглаживала волосы, словно это могло хоть как-то помочь. Она всматривалась в лица сына и Кати.

– Я тогда не знала, что делать, – дрожащим голосом начала она. – Когда его не стало, я просто… я просто… – снова слезы.

Катя подошла к ней и мягко положила руку на плечо.

– Я все время пытался понять… почему ты тогда, после похорон, отпустила меня с ним? Почему позволила увести меня? – спросил Макар.

– Потому что боялась за тебя, – мама выдохнула. – Ты что-то знал. Это было угрозой для тех, из-за кого погиб твой отец. Сергей Борисович был его другом. Он сказал, что тебе опасно оставаться в Озерске. Что он сможет тебя защитить, только если ты будешь далеко и забудешь всё, что знал.

Макар медленно поднял глаза. В них впервые за долгое время промелькнул настоящий страх.

– Я… знал? – прошептал он. – Но я не помню… Почему я ничего не помню?

Он уставился в вырезки, но буквы плыли перед глазами. Пальцы сжались в кулаки.

Мама мягко положила руку ему на плечо. В ее голосе дрожь, но и спокойная уверенность:

– Я долго боялась говорить об этом. Но больше не могу молчать. Накануне аварии… – она запнулась, но продолжила, – отец взял тебя с собой. Я не знаю куда. Вас не было весь вечер. Когда вернулись, он был злой, растрепанный, сильно нервничал. Обычно аккуратный… он задел кастрюлю, и она с грохотом покатилась по полу. Борщ растекся здесь, у плиты. – Она показала на старое, еле заметное пятно. – А ты… ты тогда замкнулся. Ни слова не сказал и сразу лег спать. Наутро ты перестал говорить. А вечером отца не стало…

В комнате повисла тишина. Только тиканье часов в углу нарушало это звенящее безмолвие.

Макар медленно поднял голову:

– Я… не помню этого. Совсем.

– Ты не мог помнить, – мама тяжело вздохнула. – Сергей Борисович после похорон возил тебя к своему знакомому психиатру. Он сказал тогда, что это защитная реакция. Ты… заблокировал все. Чтобы не сойти с ума.

Катя прижалась к Макару, обхватив его руку. Он дрожал.

– Я думала, ты приехал потому что вспомнил.

– Мне всегда казалось, что я просто потерял отца. Но выходит я тогда что-то видел, да? – его голос стал сиплым.

Мама кивнула, не в силах произнести ни слова.

Макар закрыл глаза и прошептал:

– Почему я ушел в тот вечер с ним? Что