Фронтовой дневник княжны-попаданки - Валентин Денисов

— Не все еще закончила, — совершенно не задумываясь о времени признаюсь я. — Дел еще много, кажется, что все никак не переделаю.

— Сегодня точно не переделаете, — хмыкает мужчина. — Время-то позднее. Пора и по домам расходиться.

— Как пора?! — спрашиваю, а у самой сердце так и заходится от тревоги. — Разве уже вечер?

Подтыкаю край салфетки и заканчиваю перевязывать солдата. Сразу хватаюсь за дневник, чтобы не дай Бог не забыть его.

— Вечер уже, голубушка, вечер. Отдыхать идти пора. А то завтра не сможете работать, а желающих к вам под нож попасть, знаете, как много?

— Желающих? — не понимаю, серьезно он говорит или шутит.

— Конечно, желающих, — улыбается врач. — Про вас, Анастасия Павловна, по всему госпиталю уже слух идет. А может быть и по всей армии. Солдаты говорят, что руки у вас золотые. Как ни дотронетесь, все легче становится. Словно руками своими саму жизнь возвращать способны.

— Ну, это они сильно преувеличивают, — пытаюсь оправдаться, но знаю, что в этом нет смысла.

От слов врача только тревожнее становится. Ведь если к нападению на меня причастен сам император или кто-то из приближенных к нему, значит до них тоже слух дошел. Значит теперь ко мне еще больший интерес появиться может.

— Сильно или не сильно, а работы у вас теперь много будет, — качает он головой. — Того и глядишь, меня самого без работы оставите. Ну да ладно. Сейчас не про это. Сейчас идти надобно. Время-то вон, какое позднее!

— И то правда, — соглашаюсь, проглатывая тревогу. Все равно никак этого не изменить. — А патруль-то будет у моего дома?

— Будет, — успокаивает он меня. — К одиннадцать подойдут. А прежде я вас покараулю. Чай, со мной никто вам навредить и не сможет.

— С вами точно не сможет, — не могу с ним не согласиться. Мне кажется, что Серафим Степанович одним ударом любого побить сумеет.

Собрав инструмент, направляюсь домой. Вместе с врачом идти оказывается не так страшно, как одной. Но все равно где-то в глубине у меня сидит необъяснимый страх. Будто бы нас кто-то поджидает.

— Необычная вы девушка, Анастасия Павловна, — стоит нам только выйти из госпиталя, затевает разговор Серафим Степанович. — Вроде бы и польза, когда вы рядом, а вроде бы и опасность с вами в ногу идет.

— Да разве со мной опасность идет, — возмущаюсь я. — Преследует она меня, а я никак убежать не могу.

— А может быть и не нужно никуда бежать? Может быть нужно лицом к лицу ее встретить?

— Так страшно ведь! — представляю, как с вором лицом к лицу встану, так мурашки пробегают по спине. И не важно, кто этот самый вор. Все равно не по себе становится.

— Страшно-то оно всегда страшно. Да вот только никогда еще опасность сама собой не отступала, — продолжает Серафим Степанович. — Может, нам сейчас хорошо бы столкнуться с обидчиком вашим, да скрутить его в бараний рог. А там и проблем поубавится.

— Боюсь, как бы он не оказался больно сильным, — боюсь такого настроя врача. По нему, конечно, видно, что он из крепких, из деревенских. Но все равно страшно.

— А он пусть только появится, там и посмотрим, сильный он или нет, — рычит врач.

Похоже, что мужчина настроен воинственно. То ли оттого, что мне смертью угрожали, то ли оттого, что его к этому делу приписали. Хоть и косвенно.

— Пусь уж лучше не показывается, — произношу я, а сама уже всматриваюсь в темный силуэт моего дома. Пытаюсь рассмотреть, нет ли там кого.

Но в темноте наступающей ночи ничего не видно. Все вокруг сливается в одно темное пятно и лишь местами из этой тьмы вырываются еще более темные силуэты.

А дом тем временем приближается. И чем ближе он становится, тем мне становится страшнее. Неизвестность давит на меня сильнее, чем сам факт опасности.

— Темно, хоть глаз выколи, — хмыкает Серафим Степанович, когда мы оказываемся на крыльце. — Ничего не видать.

— Сейчас свечу зажгу, — захожу в дом и наощупь нахожу оставленную в прихожей свечу.

Пара щелчков огнива и небольшое тусклое пламя выхватывает из тьмы окружающее нас пространство. Но, к счастью, никого в нем нет.

— Пойдемте на кухню, там лавок больше, — предлагаю я.

Но Серафим Степанович придерживается другого мнения.

— А что же вы, Анастасия Павловна, не сказали, что у вас окно разбито? Я бы в миг кого подрядил… — врач заходит в нашу комнату, но тут же с грохотом падает на пол.

А я только и успеваю заметить, как за мгновение до того справа от него мелькает чья-то тень.

Глава 48 Нападение

— Так и знал, что ты вернешься, — доносится из темноты кажущийся мне знакомым мужской голос.

Но кто он такой? Почему он так вальяжно ведет себя со мной?

— Что вам нужно? — всматриваюсь в темноту, но никого не вижу. Мужчина остается во тьме и не спешит показывать себя.

— Честно говоря, я думал, что ты умнее Анастасии Павловны, — оставляет он мой вопрос без ответа. — Если бы она не была такой глупой, если бы не стала прятать от меня дневник княгини Стырской, она бы до сих пор оставалась живой.

— Выходит, что я допустила ту же ошибку? — поняв, что Серафиму Степановичу ничего не грозит и мужчине нужна только я, пячусь назад.

Не знаю, что я смогу противопоставить профессиональному убийце. Но ведь лучше попробовать сделать хотя бы что-то, чем просто взять и сдаться.

Вспоминаю про лежащий на кухне нож. Помню, что он лежал на столе и думаю, что никуда деться он не мог. Значит нужно добраться до него. А там будь, что будет.

— Ты взрослее, умнее, но… ты увлеклась сохранением тайны, которая в действительности никак тебя не касается. Ты помешала мне забрать дневник по-хорошему и теперь мне придется тебя убить.

— Но если тайна действительно меня не касается, почему же тогда дневник достался мне? — делаю еще шаг назад и едва не падаю, споткнувшись о порог кухни.

— К