Царствование Розы - Кейт Голден

Смертный, отравленный лайт.

Он снова пробормотал что-то, и я шикнул на него, требуя тишины. Топот и крики погони нарастали. Наемники-Фейри приняли человеческий облик.

— Прошу, — взмолился больной бродяга. — Еще, мне нужно…

— Тшш, — успокоилa его Арвен, прислонившись к стене для опоры.

Мы не могли помочь этому человеку. Ни снадобья, ни монет, ни глотка лайта для него не нашлось. Тоска сжала мне горло.

— Пожалуйста, — громко простонал он.

— Нам нечего тебе дать, — приглушенно сказал я.

За стеной, в окутанном туманом переулке, зашаркали ноги наемников.

— Но мне нужно…

— Заткнись…

— Все будет хорошо, — пробормотала Арвен, с гримасой боли опускаясь перед ним на уровень глаз. — Нам просто нужно успокоиться…

— Сэр. — Его голос сорвался почти на плач, когда он уставился на меня. — Сэр, умоляю вас…

Я прижал окровавленную ладонь к его губам.

— Кейн…

Мужчина начал биться в истерике, пытаясь вырваться.

Я высунул голову из-за угла и взглянул на улицу. Женщина, одетая лишь в прозрачную сорочку, подчеркивающую ее пышные изгибы, испускала бледно-голубые искры с кончиков пальцев. Шлюха, торгующая своим лайтом.

И дальше, за каким-то разрушающимся углом — плач младенца. Еще дальше — звуки драки.

Спрятаться было негде.

Я снова посмотрел на больного. Его взгляд был мутным и диким.

— Кейн, отпусти его, — мягко, но настойчиво попросила Арвен.

— Он нас выдаст.

— Ты его задушишь…

Они наверняка найдут нас. Мне придется отбиваться от наемников, а это значит оставить Арвен здесь. С ним. И если она потеряет сознание от раны, если он почувствует ее лайт — если он прикоснется к ней… Я не хотел причинять вред бродяге. Но мне придется вырубить его, чтобы обеспечить ее безопасность.

— Ищите здесь, — прозвучал эхом голос наемника.

Я насторожился. Бродяга яростно кусал мою руку. Я переместился позади него, чувствуя себя виноватым, уже сожалея…

— Сюда, — тихий голос прошептал позади меня.

Мы с Арвен развернулись и увидели, что часть стены рядом с нами открылась, словно дверь в лавку. Мы юркнули внутрь как раз в тот момент, когда мимо промчалась толпа наемников.

Чувство облегчения было почти физическим, я ощущал его так же явно, как и Арвен на своих руках — обессиленную, безвольно прильнувшую ко мне и едва дышавшую.

Внутри было душно, пахло пеплом и жженым хиноки26. Никаких полок, никаких витрин для украшений или ящиков с фруктами. Лишь три толстые свечи, отчаянно мигавшие в попытке не угаснуть, и потертый ковер, усеянный темно-багровыми пятнами — уж слишком многими, чтобы быть случайностью. Эта передышка в панике оказалась мимолетной, ведь облегчение почти сразу вытеснила томительная тревога.

— Спасибо, — сказал я женщине, с головой закутанной в темные ткани, защищавшие от зноя и удушливого смрада. Я различал лишь ее глубоко запавшие глаза-пуговицы и сгорбленный силуэт.

— Что это за место? — слишком тихо спросила меня Арвен.

Женщина вытянула шею, чтобы получше разглядеть рану Арвен.

— Она умирает, твоя девочка?

Я отпрянул, словно от удара, прижимая Арвен еще ближе.

— Нет.

— Я в порядке, — кашлянула Арвен, крепко сжимая живот.

Женщина лишь кивнула из-за своих лохмотьев.

— Но скоро будет.

— У вас есть бинты? — спросил я. — Лекарства?

Женщина покачала головой.

Холодный пот выступил у меня на шее. Не от страха — я был достаточно силен, чтобы одолеть эту смиренную смертную женщину, не говоря уже о чистокровных. Нет, усталость исходила от чего-то другого. От осознания, что это место вовсе не лавка.

Арвен пошатнулась и сильнее оперлась на меня, одурманенная потерей крови.

— Мне нужно прилечь.

— Мы дадим вам пятьдесят монет за нее.

— Она не мертва, — прорычал я.

— Но скоро будет, — снова сказала женщина. Словно обещание.

Когти зачесались, рвясь наружу.

— Где Долина Ужаса? — прошипел я сквозь зубы.

— К югу отсюда. Недалеко. Рассвет наступит с минуты на минуту.

Я понял ее предупреждение: эти трущобы были опасны в мертвой тишине ночи, но в суровом красном свете зари… каждая душа в Авроре устремится к Арвен и ко мне, как стервятники к падали. Лайт был валютой в Люмере — сила в наших жилах была единственной значимой валютой. Для зависимых, для сборщиков, чтобы кормить урожай, чтобы давать силу тем, кто надеялся однажды сбежать.

— Ты доверяешь мне?

Глаза Арвен помутнели, но она сглотнула и кивнула.

— Всегда.

Переулок за потайной дверью был тих с тех пор, как мы вошли, и, учитывая бледность кожи Арвен, время было не на нашей стороне. Я сумел поблагодарить женщину и вывел нас обратно на душные, заброшенные улицы.

Долина Ужаса была меньше похожа на долину и больше на извилистый лабиринт из черных, иссохших деревьев, которые вздымались так высоко в ночное небо, что я не мог отличить их верхушки от стволов.

Я не мог рискнуть превращением, чтобы не выдать себя наемникам, что еще могли быть на хвосте, и не мог лететь слишком быстро, чтобы не проскочить мимо убежища короля-мятежника. Я шел уже добрых полчаса, неся на руках Арвен. Ее веки начали тяжело смыкаться.

— Эй. Оставайся со мной.

— Я здесь, — тихо прошептала она. — Хотя мне и не хочется. Это место… — ее дыхание стало хриплым. — …словно из кошмара.

По моим губам скользнула мрачная ухмылка. Это была правда. Среди сплетения иссохших деревьев, густая красная жижа сочилась из трещин, откуда росли ветви, и скапливалась у корней.

Я кивнул в ее сторону, пока мы с Арвен пробирались вперед.

— Когда я был молод, грубые друзья моего брата называли эту субстанцию ‘гадючьим семенем’. Это было ужасное название, обыгрывающее оскорбительное прозвище для Фейри, черпающих свой лайт из крови.

— Хемоличи, — подсказала Арвен.

— Хорошая память. Мальчишки похуже Гриффина и меня спор глотала эту гадость, а потом две недели подряд знакомилась с последствиями в лазарете.

Жалкая улыбка Арвен переросла в тяжелый кашель, и я зашагал быстрее.

Словно чувствуя мою растущую тревогу, она протянула свою влажную ладонь к моей шее. Я на ходу прикоснулся губами к ее пальцам.

— Было бы оскорбительно не отражало бы всей глубины моей печали, если бы я сказал, что скучал по тебе.

— Я знаю, — пробормотала она. — Мне кажется, что за все время, что мы были в разлуке, я почти не дышала.

Я тоже.

— Что ты имел в виду, когда сказал, что был перерожден? Почему ты был смертным?

Было ли сейчас подходящее время, чтобы рассказать ей все? Когда мы пробираемся к неуловимому убежищу Харта, а черные, тощие деревья вокруг принимают формы притаившихся призраков