Бессердечный любовник - Фейт Саммерс

Я опускаюсь на колени и беру его длину в рот, позволяя ему проникнуть глубже. Так глубоко, что я почти задыхаюсь, но сдерживаюсь, обнаруживая, что наслаждаюсь ощущением его толстого члена, врезающегося мне в рот, пока я сосу его.

Он проводит руками по моим волосам, высвобождая их из хвоста, который я собрала сзади. Мои волосы падают на плечи, и он обхватывает мой затылок, побуждая меня сосать его сильнее и быстрее.

Мы остаемся в таком идеальном ритме: я наслаждаюсь его членом, а он направляет меня, чтобы доставить ему удовольствие, но когда он наклоняется вперед и гладит мои соски, возбуждение снова охватывает меня.

Между моих бедер скапливается влага, и пока я продолжаю сосать его, мои соски болезненно напрягаются, когда он сжимает их большими пальцами.

Он начинает трахать мое лицо, и когда его член пульсирует у меня во рту, и я чувствую вкус его спермы, я понимаю, что он близок к кульминации.

Он вытаскивает свой член из моего рта и тянет меня встать, чтобы перевернуть меня и наклонить через стол. Прежде чем я успеваю сделать еще один вдох, он врезается в меня, и быстрый огонь, который обжигает меня начисто, оставляет меня в его абсолютной оргазмической милости.

Он вонзается в меня, захватывая мое тело всеми возможными способами, и когда я принимаю его неустанные толчки, мой разум тоже открывается ему, снова впуская его.

Он хватает меня за бедра и трахает так сильно, что я вижу звезды. Он слишком груб, и я знаю, что мне будет больно, но мое тело предается переизбытку удовольствия, как будто это первый раз, когда меня коснулись. Я не могу контролировать бессмысленные стоны, которые вырываются из моего рта, так же как не могу остановить примитивную потребность позволить ему владеть мной.

Мы бурно кончаем вместе, и когда его сперма взрывается внутри меня, он рычит, крепче сжимая мои бедра.

Мы оба тяжело дышим, и когда сексуальный туман рассеивается из моего разума, реальность снова просачивается. У меня то же дикое, сумасшедшее чувство, с которым я проснулась, но на этот раз он здесь, и у меня есть чувство, что сегодняшняя ночь будет хуже прошлой.

Хуже всего было то, что мы оба, казалось, сошли с ума.

Он выходит из меня, и я чувствую себя настолько истощенной, что у меня подгибаются колени.

Я поворачиваюсь к нему, и он стягивает с себя покрытую потом рубашку, демонстрируя свое мускулистое, татуированное тело под ней.

Он подхватывает меня на руки, и я обнимаю его за шею.

Мы ничего не говорим.

Мы просто переходим к новому поцелую, пока он несет меня к своей кровати.

Глава 18

Эрик

Никогда я не должен был чувствовать себя так.

Черт возьми…

Я знал, что, переступая черту, которую мне ни в коем случае нельзя переступать, я облажаюсь.

Быть с ней — это как прикоснуться к открытому лесному пожару, и я обжегся, потому что теперь чувствую, что я чертовски зависим от нее и не знаю, как остановиться.

Она уснула несколько часов назад и оставила меня вот так. В этом странном созерцательном состоянии, где я не знаю, прихожу я или ухожу.

Я сидел у окна, смотрел, как она спит, и чувствовал, как ускользаю.

Женщин для меня пруд пруди, но я имел в виду то, что сказал вчера вечером, когда сказал ей, что она меня заинтриговала. Она заинтриговала, и теперь я все больше задаюсь вопросом о ней. Больше о ее истории и о том, что с ней случилось. Я знаю, что это нечто большее, чем недавнее дерьмо с Робертом. Каждый раз, когда я с ней, я это вижу.

Это было ясно с того момента, как мы встретились. Я был просто в деловом режиме, и все, чего я хотел, это убить Роберта. Теперь, когда я не просто попробовал ее, я хочу заглянуть глубже под слои этой толстой кожи, которую она всем показывает, и увидеть ее шрамы.

Эмоциональные шрамы прошлого, которые меняют тебя и никогда не заживают так, как физические. Они всегда там. Всегда там в разуме, лишая энергии тело.

Даже сейчас, глядя на нее, спящую в моей постели, я могу сказать, что ее жизнь давно изменилась, и она прожила совсем другую жизнь, чем ее сестра.

Люди, которые являются бойцами, становятся такими, потому что им приходится. Их подталкивают, и довольно часто это происходит потому, что их бросают прямо в самый глубокий конец океана, и им приходится плыть или умереть.

Вот что я вижу, когда смотрю на Саммер, и почему я все время спрашиваю, что ее погнало в Club Montage. Самое дерьмовое в этом то, что она бы все еще была там, если бы не случилось то, что было с Робертом. Очевидно, что ей там не место. Я мог назвать ее тусовщицей, которая непременно отправится в Монако и будет под руку с каким-нибудь богатым ублюдком, чтобы радовать глаз, но нет, черт возьми, она бы даже близко не подошла к секс-клубу. Если только она не шла с парнем, с которым у нее были отношения.

Очевидная потребность в деньгах, которую я понимаю. Но у нее была сестра, к которой она могла обратиться, и чертовски богатый отчим. Я исключаю ее отца, потому что не думаю, что она пошла бы к нему за чем-либо после того, как он обвинил ее в смерти матери.

Единственное, что я могу вспомнить, это то, о чем я думал раньше. Что ей, должно быть, нужна была куча денег. Так почему же она не могла обратиться к своему отчиму, который был женат на ее матери много лет?

Я не могу вспомнить ни одной женщины, похожей на нее, которая бы предпочла продать свое тело, чем обратиться за помощью к семье в час их величайшей нужды. Если только она не думала, что не может. Она также никогда не упоминает своего отчима. Не то чтобы мы долго говорили о чем-то личном.

Я просто подумал, что она могла бы попросить связаться с ним и рассказать, что случилось со Скарлетт и даже о похоронах. Мой ответ был бы “нет”, потому что чем меньше людей знают, тем лучше на данный момент, но странно, что она вообще не упомянула его. Ее отец тоже не упомянул его, когда я уточнял детали похорон.

Когда солнце