Хозяйка усадьбы "Детское счастье" - Диана Клэр

Мартин несколько секунд молча смотрел на меня. Его грудь тяжело вздымалась, словно он только что пробежал марафон, а на щеке стремительно вспухало багровое пятно - очевидно, туда и угодил мой кулак.

- Ты еще передумаешь, - рвано выдохнул он. Потом резко помотал головой. Черные пряди упали ему на лицо, и от этого он выглядел еще более безумным.

- Вон, - тихо, но твердо повторила я.

Секунда. Еще одна. Время словно застыло. Даже ветер перестал завывать, замерев в тягостном, напряженном ожидании. А потом Мартин шумно выдохнул, чуть пошатываясь, словно он был пьян, пересек коридор и вышел на улицу. Я с грохотом захлопнула за ним дверь и привалилась к ней спиной.

За дверью заскрипел снег. Шаги удалялись.

Хлоп калитки. Стук копыт.

Ушел.

Я прислушалась. И в доме, и в саду царила тишина. И внезапно на меня навалилось чувство невыносимого одиночества и безысходности.

Как же больно!!!

Я тихо застонала, медленно сползла спиной по двери и опустилась на пол. А потом охватила руками колени и беззвучно зарыдала.

Я не знаю, сколько я так сидела и плакала. Время потеряло счет. Может, несколько минут. А, может, и час. Но, в конце концов, боль начала ослабевать. Мои плечи продолжали подрагивать, но слёз становилось всё меньше и меньше. Только голова нестерпимо болела, и мысли двигались со скоростью улитки.

Надо собраться. У меня обязательства. Дети. Дом. Веранда. Пушок...

- Джейн! - мурчащий голос моего последнего обязательства нежно прошелестел у меня прямо над ухом, и что-то мягкое, пушистое пощекотало мою щеку. - Нам надо серьёзно поговорить.

- Только не говори, что и ты хочешь жениться на мне, - устало пробормотала я. - На сегодня мне действительно достаточно...

Глава 40

Я медленно подняла голову, и меня пронзил шок. За окном было уже почти темно! Это же сколько времени я проревела? А веранда?!

- Пушок! - судорожно дернулась и попыталась встать, но едва не вскрикнула от боли, пронзившей затекшие ноги. - Что с гостями? Почему вы меня не...

- Потому что тебе необходимо было выплакаться, - совершенно спокойно перебил меня котосов. - Не волнуйся. Дети повесили на веранду табличку, что мы сегодня не работаем. Люди всё поймут.

- Пушочек... милый, - я сгребла полосатое чудо в охапку и нежно прижала к груди. - Спасибо. Я не знаю, что бы я без тебя делала.

- Да знаю я, - приглушенно раздалось откуда-то из недр пушистого меха. Потом оттуда высунулась лукавая мордочка. - Я самый лучший. И да, мне просто крайне срочно необходима моральная компенсация в виде жироприбавлятельных пирожков. У меня, знаешь ли, душевная травма! И понадобится много, очень много стараний и снадобий, чтобы ее залечить!

Не удержавшись, я прыснула от смеха и, опустив прожорливое животное на пол, принялась растирать ноющие ноги.

- И с чего это у нас душевная травма случилась? - поинтересовалась, оправляя помятое платье.

- Да тут два совершенно отбитых на голову неадеквата назвали самого лучшего, самого умного, самого красивого фамильяра дебилом! - Пушок аж задохнулся от возмущения. Длинные усы яростно встопорщились, а шерсть на холке встала дыбом. - И как тут сохранить душевное здоровье, скажи на милость? А? У меня ведь могут развиться комплексы!

Тут я не выдержала и расхохоталась. Слишком уж потешно звучал из уст крылатого кота земной жаргон, сдобренный психологической терминологией.

- Да иди ты, - я легонько щёлкнула его пальцем по носу. - То же мне нашелся, фамильяр с тонкой душевной организацией.

- А то! - с крайне серьёзным и важным видом закивал мой фамильяр. А потом широко улыбнулся. - Вот! Я тебя хоть немножко развеселил?

Я благодарно почесала мохнатое ушко. Как ни странно, но мне на самом деле стало легче.

- Вот! - словно услышав мои мысли, возвестил Пушок. Потом, вдруг резко посерьёзнев, добавил. - Неужели ты думаешь, что я на самом деле такой дуралей, каким себя порой выставляю?

Я вопросительно посмотрела на него. А котосов всё так же серьёзно продолжал:

- Я просто хочу, чтобы ты хотя бы иногда отвлекалась и улыбалась. У тебя и так забот и переживаний хватает. - Изумрудные глаза лукаво сощурились. - Вот я и беру на себя роль шута.

От неожиданности я едва не поперхнулась. У меня пропал дар речи, а сердце защемило от какого-то противного чувства вины. Нет, конечно, я любила Пушка. Как шаловливого, непослушного, по-детски своенравного ребенка. Но я никогда не подозревала, что его взбалмошность, его чудачества и проказы - всё это лишь искусный театр. Фасад, за которым прячется мудрое и очень тонко чувствующее волшебное существо.

- Дошло, наконец? - Пушок ласково потерся о мою ногу и утробно замурчал. - Тогда высморкайся и пошли наверх. Там поговорим обо всём. Нечего на сквозняке торчать. Тем более, на полу. Застудишь себе всё, а потом никакие деткоприбавлятельные булочки не помогут!

Дар речи вернулся в виде невольного, нервного смешка. Очень захотелось буркнуть что-то ехидное, но я прикусила язык. В конце концов, он прав. Теперь, когда эмоции схлынули, я довольно отчётливо ощутила ледяные плиты и противный холод, тянущий из щели под дверью. Надо был позвать Бельта, чтобы залатал...

- Идём! - поторопил меня Пушок уже с лестницы. - Не возись.

- Иду, - оправив платье, я поспешила за ним.

***

Я чиркнула спичкой и зажгла свечу. Желтоватый свет плеснул яркой полоской, потом радостно затрепетал, на мгновение озарив комнату искрящимся туманом. Но уже через секунду пламя успокоилось и замерло, лишь чуть покачиваясь, словно настраиваясь на серьёзный разговор.

- Итак, - без лишних предисловий начал Пушок. - Что ты собираешься делать?

- Ты о чём? - машинально спросила я, хотя прекрасно понимала, что он имеет в виду. Просто очень хотелось оттянуть время.

Боль, на короткое время приглушенная долгим плачем и шутками котосова, начала стремительно возвращаться. Сердце вновь нестерпимо закололо. Казалось, оно разбилось на тысячи острых осколков, и сейчас они разом впиваются мне в лёгкие, затрудняя дыхание.

Вот почему любовь такая гадкая? Почему она заставляет так мучиться? Ведь я не хочу ее! Такую...

- О Скае, - котосов безжалостно разбил мои попытки уйти от разговора.

- Я, - осеклась, не зная, что сказать. - Я не знаю.

Я на самом деле не знала, как мне поступить. И, главное, я абсолютно не понимала, что чувствую. Внутри меня