Ох уж эта жизнь молодая да сельская! Или жизнь после жизни. - Егорина Ленина

- Тебя математика тоже интересует? - спросил Виктор, спокойно глядя на меня.

Меня? Я, между прочим, экономист! С высшим образованием! Нашел кого учить. А в слух ответила:

- А ты и в математике шаришь? Ой, ну какой же ты замечательный! - прижала я ручки к груди. - Надо Велее рассказать. А то девка, может еще сомневается насчет тебя, но после математики точно втрескается по уши! Будешь дебет с кредитом сводить. Десять в доход, тридцать в расход...

Глядя, как он сначала изумился, а потом скис и ухмыльнулся, я была почти счастлива. Самую малость.

- Пап, ты же говорил, что хотел Ясмину к нам в охрану поставить. Я тебя неправильно поняла?

- Если в договоре будет сумма больше, то мне нечем будет перекрыть. - вдохнул он.

Трофим Гордеевич встрепенулся.

- Ты тоже поедешь? Тогда надо будет тебя в список включить. Для отчетности! - поднял он указательный палец вверх. - А охрана распространяется на весь караван. Дешевле выйдет, уж поверь!

- Ты тоже поедешь? - спросил меня соседский внучок, покосившись на мешок, который он оставил у порога.

- Тебе-то что? - фыркнула я. - Захочу и поеду!

Заседание за столом продолжилось без меня. И так было ясно, что девушка согласится на условия старосты. А сколько, кому и за что, я уже выяснила из разговора.

Пока я ходила кормить кур, все разошлись. Только Ясмина задержалась и радостно сообщила, что все в порядке и мы едем вместе.

Заходя в дом, меня притормозил папа.

- Там мешок тебе оставил сосед. - он кивнул в угол у порога. - Сказал, что это подарок. И если надумаешь ему вернуть, то он выбросит все в яму.

Мешок был легким. Развязывая шнурок, я и не предполагала, какое там сокровище - клубки разноцветных ниток покатились по полу. И это он хотел выкинуть? Да ни за что! Сокровище! Моя пре-е-ле-е-сть!

Имя дать - не чай попить! Тут подходящее надобно.

Время тянется, когда заняться нечем. Мое же летело только так. Нитки крутились, нитки вертелись, нитки сплетались и преображались.

Папа терпел долгую неделю, но не выдержал. Зашел резко в мою комнату, вытащил из рук очередную заготовку и навис надо мной.

- Четыре!

- Что четыре? - тихонько просипела я.

- Четыре крючка! Четыре крючка ты извела за семь дней! - возмутился он. - И ведь не сломала, а сточила!

Я глянула на кучу вязаных вещичек на столе и тихонечко прикрыла подолом еще два крючка, собственно, уже без крючков. Не вышло.

Молча папочка поставил меня на ноги, укоризненно посмотрел в мои очень грустные глаза, повертел в руке очередные замученные инструменты, закинул меня к себе на плечо и вынес в сени. А там холодно!

- Пап, ну ты чего? Пап! Ну я же не специально! - заканючила я. - Тут холодно, между прочим. А ты тиран, папочка! Слышишь? Ты родную кровиночку почти с голым задом из дому выставил.

- На, прикрой свой голый зад. - он натянул на меня тулуп и пихнул мои ноги в валенки.

Вытащив ошалевшего щенка из кухни, папа затянул петлю на шее у малыша и вручил мне конец веревки.

- Эт-то что? - выпучилась я. - Не буду я его вешать! Ты с ума сошел?

- Это ты с ума спрыгнула со своими нитками! - стукнул ладошкой он меня по лбу. - Выгуляй поди собаку свою. А то сама на моль похожа стала. Только руками как крыльями машешь да шерстью питаешься. И пока ты не дашь имя своему питомцу, домой можете не возвращаться! - и выставил нас на улицу.

Пока мы шли к калитке, до меня еще доносился бубнеж о том, что папа еще разберется с соседом и его дорогим, но таким поганым подарком, который его дочурку в могилу скоро сведет.

- Ну и что ты уставился на меня? - спросила я у подросшего щенка. - Вот как я тебе имя дам, если даже не знаю какого ты пола?! Назову Кешей, а окажешься Ксюшей. И как тогда быть?

- Гр-раф! Р-раф-граф!

Мы вышли за калитку и двинулись вдоль дороги. Я оставляла на свежевыпавшем снегу следы от валенок, а щенок следы лапок и желтые пятнышки.

Проходя мимо дома вдовы Мартыны, меня кто-то схватил сзади, заткнул рот рукавицей и потащил за сугроб у забора. Резко пнув наугад ногой, я попала негодяю по лодыжке, но валенок смягчил удар. Жаль.

- Тихо, Олена! Это я. - Пронька развернул меня к себе лицом и заставил пригнуться. - Чего брыкаешься-то?

- А по-твоему я должна радоваться, что меня в кусты потащили? - тихо возмутилась я.

- Я тебя за сугроб утащил. - поправил он меня.

Я схватила Пронькину голову и повернула вбок, показывая, что мы сидим под рябиновым кустом, на котором еще алели ягодки.

- Зануда! - фыркнул парень.

- Что за конспирация? На нас напали враги?

- Скажешь тоже! Сейчас тут сани купцовы проезжать будут. Хочешь покататься? - глаза парня озорно заблестели.

- Ты давно по шее не получал? Не видать тебе дочери Серафима Фомича! - охолодила я парня.

- Да не его сани-то! К Серафиму Фомичу я со всем уважением, а вот на санях Велеиного бати можно и прокатиться. - подмигнул Пронька. - Тебе это должно быть интересно.

- С чего бы это? - удивилась я. - Да и нельзя мне кататься. Дитя у меня.

Я ласково погладила собаку. Пронька выпучил на меня голубые глазищи.

- От Виктора что ль? А он знает? Да и не заметно по тебе, что дитя ждешь...

- Ку-ку совсем?! Думай что говоришь! Причем тут этот гад? Я тебе про собаку говорю.

Я потрясла щеночком перед носом парня. Тот скосил глаза и замер.

- Ты чего? Собак чтоль не видал? - насторожилась я.

- Таких наглых еще нет. Твой пес, Олена, меня только что обоссал!

Пронька начал суматошно очищать штаны снегом. Я повернула щенка к себе мордой и поцеловала его в нос. Умничка какая! Надо натренировать на определенных людей.

- Пронь, ты прости меня. Он случайно. А ты не знаешь - кто это? - закинула я удочку.

Ну вдруг. Потом