Это мгновение - К. С. Отем

за его движениями, когда он медленно проводит пальцем по браслету. Я надеялся, что он его не заметил. Мне не нужно, чтобы он знал, что я никогда не снимаю его — что иногда я цепляюсь за него, как за спасательный круг. Напоминание о том, что когда-то, давно у меня был шанс, и, возможно, кто-то был достаточно неравнодушен, чтобы выбрать его для меня.

Мир вокруг меня сужается до этого единственного момента, когда мы с Джейми остаемся прижатыми друг к другу, наши взгляды устремлены на то место, где он прикасается ко мне. Его пальцы скользят вниз по моему запястью, по браслету, а затем возвращаются обратно. На секунду мы теряемся. Один удар сердца, два удара сердца, затем третий, прежде чем он поднимает голову и отпускает мою руку.

— Нам нужно идти, — говорит Джейми.

Его голос спокойный, лишенный каких-либо эмоций. Это больше похоже на то, что он следует набору инструкций, а не разговаривает с реальным человеком. Я заметил это сегодня — его короткие, отрывистые предложения. Его бесстрастный язык. Когда он перестал быть разговорчивым, любящим веселье Джейми, который украл сердце моего близнеца?

Интересно, потерял ли он эту часть себя той ночью? Может быть, он похоронил ее вместе с Купером. Нет никаких сомнений, что мы оба выбрались из-под обломков разными людьми.

— Держи, малыш. — в палату врывается медсестра, которая была здесь раньше, отрывая меня от моих мыслей, и она вручает мне какие-то бумаги на подпись. —Ты знаешь, как доберешься домой? Если нет, снаружи есть такси.

Я подписываю свое имя на пунктирных линиях, качая головой.

—Я пойду пешком.

Это займет у меня по меньшей мере полчаса, но я не сидел в машине три года.

Находиться в машине скорой помощи было достаточно плохо, но я не имел права голоса по этому поводу. О том, чтобы взять такси, не может быть и речи.

— Я отвезу его. — слова Джейми заставляют мою голову оторваться от бумаг, и я встречаюсь с ним взглядом, надеясь, что он видит, как сильно пугает меня эта мысль. Медсестра говорит что-то о том, что это очень хорошая идея, затем забирает у меня документы и выходит из палаты.

— Я ухожу, Джейми. Пожалуйста, просто возвращайся к своей жизни. Я в порядке.

Этот день, черт возьми, на этой неделе и так был слишком долгим. Встреча с Джейми снова показалась мне соломинкой, грозящей сломать спину верблюду, но сесть в машину — это действительно был бы конец моему самообладанию. Я и так едва держусь здесь.

— Не упрямься, Кайден. Позволь мне отвезти тебя домой.

Я качаю головой, и темные волосы падают мне на лицо. Я сердито смахиваю их.

—Нет.

Тревога царапает мою грудь, угрожая лишить воздуха мои легкие и разорвать мое сердце в клочья. Мою кожу покалывает, а на затылке выступает холодный пот.

— Черт возьми, Кайден. Просто позволь мне отвезти тебя домой. — Джейми делает шаг ко мне, и я вздрагиваю, отстраняясь от него. — Давай.

— Я не могу, ясно? — кричу я. — Я не могу сесть в машину. Ни сейчас, ни когда-либо снова.

В тот единственный раз, когда я попытался после смерти Купера, у меня закружилась голова, и я начал трястись, когда волны тошноты захлестнули меня.

Водитель такси испугался, когда я упал навзничь и ударился о тротуар. Он любезно поднял меня с мокрой земли и предложил отвезти в больницу. Мне удалось побороть панику настолько, чтобы добраться домой на поезде, но потом я провел два дня в постели. Только я, бутылка Джека и воспоминания о том, как грузовик врезался в машину и половина моей души погибла.

Глаза Джейми сияют, и он опускает голову в знак понимания. На моих щеках расцветает жар, стыд за то, каким слабым и жалким я выгляжу, тяжелым грузом сидит в моем сердце.

—Как ты это делаешь? —спрашиваю я.

Как он просыпается и двигается дальше? Как он садится в машину, если это стоило ему всего?

Он пожимает плечами.

— У меня есть свои демоны, Кайден. Автомобили — не один из них.

Он больше ничего не предлагает, и я остаюсь размышлять о том, какие демоны есть у Джейми Дюрана. Что с ним стало после смерти Купера. Лучший человек продолжал бы поддерживать связь — в конце концов, он все еще мой сводный брат.

Лучший сын остался бы и помог своему отцу выздороветь. Лучший брат позаботился бы о том, чтобы парень его близнеца не переживал свою потерю в одиночку. Я не настолько хороший человек. Я все тот же грустный, одинокий мальчик, каким был много лет назад. Только теперь, когда я потерял Купера, я понимаю, что такое настоящее одиночество. Оглядываясь назад, я жалею, что не принял ту жизнь, которая была у меня до того, как Куп меня бросил. Время, которое я мог бы разделить с ним, усилия, которые я должен был приложить. Купер умер, но жизнь — это мое наказание за все, что я сделал плохого ему и всем вокруг меня.

Джейми кладет руку мне на поясницу, и я вздрагиваю, не заметив, что он придвинулся ко мне.

—Пойдем, — говорит он, и я позволяю его руке вывести меня из больничной палаты, по коридору и наружу, на оживленную улицу Суррея. — Показывай путь, — говорит он. Мои ноги чувствуют слабость, а прогулка, которая должна занять максимум полчаса, затягивается чертовски много времени. Мне нужно время от времени останавливаться, опираясь на его руку и переводить дыхание.

— Тебе не обязательно идти со мной. Я знаю, у тебя есть место получше — говорю я в десятый раз, хотя сейчас мы всего в пару улиц от моего дома. У меня в голове мелькает мысль, что он наверняка упомянул о своей девушке ранее. Эта мысль заставляет меня сжать руку в кулак.

— Я уйду, как только буду уверен, что ты дома в безопасности.

Я останавливаюсь и разворачиваюсь, игнорируя тот факт, что мимо нас проходят люди.

—Почему?

Его забота обо мне сейчас — быть здесь, отдать мне свою толстовку, пойти со мной домой — это не укладывается у меня в голове. Мне нужно, чтобы Джейми ненавидел меня, обвинял меня. Мне нужно, чтобы он хмурился на меня, как делал это сотни раз до этого. Мне нужно, чтобы ему было пофиг, потому что в глубине души у