Из Злодейки в Толстуху - Ева Кофей, Елена Элари

— Вот, — садится напротив него Марина и ставит в центр стола поднос с чайничком, стаканчиками и ароматной выпечкой, — этот пирожок называется радиоактивный бум, он с грибами, — будто читает она его мысли, — а это булочка — «Сияние». Из-за начинки. Забавно, да? Ешь-ешь... И о себе рассказывай, давай, мне так интересно...

Артём с интересом берёт белочку и подсаживается к Марине поближе.

— Магия... Я только что думал про кое-что, и эта выпечка, словно материализовавшиеся мысли!

Он начинает рассказывать ей о себе. О том, как любит дочь. Что пока безработный, но обязательно в скором времени куда-нибудь устроится. О том, что квартиру забрала бывшая. Но он уже ищет жильё, так как не хочет стеснять сестру. И вообще, он парень довольно перспективный! А ещё весёлый. И не пью...

Артём задумывается, и всё-таки договаривает:

— Не пьющий. Ну, то есть, как... Как всё вот. Ещё читать люблю! И гулять по вечерам. Однажды с дочкой мы умудрились заблудиться, зашли куда-то, а там повсюду дома одинаковые. Стоят в ряд, как если бы в зеркале отражались, представь! Мы оборачиваемся, а дорожки, по которой пришли, не видим. Ходили там кругами, пока не нашли нужный поворот. Так что вот не только в лесу заблудиться можно, но и в одинаковых домах. Глупая, — тушуется он, — конечно, история... Самое смешное, что дом наш в десяти минутах ходьбы оттуда находился. Но это не я дурной такой! Просто... ну, место такое.

Марина кивает ему даже слишком энергично, локон её волос пачкается в креме от разрезанной булочки.

— Это ещё иногда называют колодцами, ууу, мистические места... А ещё есть всякие теории... — она обрывается себя ненадолго, будто опасаясь показаться сумасшедшей, но тут же продолжает. — Ты веришь в параллельные миры?

В его глазах появляется блеск.

— Не то, чтобы верю, но хотелось бы! Это же дико интересно. Правда обсудить такое не с кем. Страшно либо на чудика какого нарваться, либо чокнутым показаться... Ну да и знаю я о таких вещах мало, специально не узнавал. Расскажешь? А я тебе потом расскажу о недавнем случае... Я даже священника вызывал.

***

Алиса наблюдает за отцом сквозь витрину. Белая шапочка сползает на глаза, и ей то и дело приходится поправлять её заснеженной перчаткой.

Другой рукой она держит тётю за карман, боясь, что та зайдёт в кафе и выдаст их.

— Посмотрим ещё немного, — тянет Алиса, не отрываясь от стекла, — ну пожалуйста! Только пригнись!

Изида вся пропотела уже до самого своего нутра, пот противно течёт по лицу, половине тела наоборот холодно, в валенках, почему-то, вода, раздражает неработающий телефон и свербение в горле и носу.

— Да что ты там смотришь, овца? Как они жрут? Пошли уже, мне нужно включить ноут! Ну, давай!

И Алиса, не привыкшая перечить старшим, всё же подчиняется и топает в сторону двери.

— Ладно...

Марина как раз увлечённо рассказывает Артёму о местах в мире, которые как бы не из этого мира, которые можно увидеть лишь единожды, и из которых легко не вернуться. При этом она поглаживает его руку своими красными треугольными ногтями.

Изида плюхается на стул за их столиком, открывает ноутбук, пытается снять с себя стёганую жёлтую куртку, молния которой заедает и плюётся баранами.

А Алиса скромно застывает за её спиной.

Артём же, который успел уже растечься лужицей от прикосновений Маринки и её чарующего голоса, вздрагивает и с ужасом взирает на сестру.

И молчит.

— Света ушла, поганка волосатая, она сказала, дочь твоя, что можно здесь подключить. Быстрее! Баранище!

Маринка же с восторгом рассматривает полноватую грозную блондинку.

— А, так ты сестра, значит? Из другого мира? — она ведёт бровями, а затем замечает Алису и улыбается ей. — А ты дочь? Любишь лунные булочки? Иди к нам. Чай или какао? Или матчу? Замёрзла, наверное?

Алиса стягивает с рук промокшие перчатки и подходит ближе.

— Замёрзла. Какао я люблю!

А на выразительный взгляд отца, она тянет и смотрит невинно:

— Свет пропал, а мне хотелось... посмотреть на вас.

Артём со вздохом поднимается, чтобы включить для сестры ноутбук, и представляет их:

— Да, это Ира. Ира, это Марина.

— А я Алиса, — улыбается девочка, пробуя булочку. — Мы ненадолго, честно, — и, заглянув в глаза Марине, серьёзным тоном добавляет: — Мой папа хороший, если что.

Глава 30. Падение с башни

Фандей бродит у кромки воды, тихо бормочет что-то себе под нос, но отнюдь не заклятия. Он говорит с рекой, будто та может его понять. И вряд ли осознаёт, что делает это вслух.

Тонкой палочкой, время от времени маг чертит на песке некие символы, но тут же стирает их потёртым носком башмаков.

— Всё не то, — вздыхает он. — Всё не так. Это не вернёт госпожу. И то не вернёт, — топчет он новую надпись. — Что делать? — обращается то ли к реке, то ли к своему отражению в ней.

Так он стоит ещё около часа, думая уже больше не про обряд и свою тяжёлую долю мага, а об Элизе.

Бедняжка и так натерпелась, а теперь ещё и Анд забрал её в подземелье замка. Запер там, пока Фандей не исполнит его приказ. Сказал, что это на всякий случай. Однако Фандей не так глуп, понимает, что наверняка это происки демона. Тот то точно должен понимать, что с помощью бедняжки Элизы вернуть госпожу было бы, как раз плюнуть. Поэтому Фандей ещё больше чувствует напряжение, не зная, чего ожидать.

Или его таким образом просто торопят?

Он поднимает с песка круглый беленький камень и запускает его в воду. Разлетаются брызги, часть из которых попадает ему на лицо, присоединяясь к другим серебристым каплям на щеках.

— Великий маг плачет? — раздаётся позади него звучный женский голос, глубокий и обволакивающий.

Фандей рукавом вытирает лицо и медленно оборачивается.

— Вода, — коротко отвечает он, пятясь назад от фигуры в многослойных тёмных лохмотьях, больше похожих не на ткань, а на сотню драных перьев.

И ведьма вскидывает чёрные, будто выведенные углём, брови. И склоняет набок голову, отчего на узкое, треугольное лицо падает больше теней из-за опущенного капюшона.

— Неужели испугала? — щурит болотные колодцы-глаза.

— Нет...