Из Злодейки в Толстуху - Ева Кофей, Елена Элари

— А девку мёртвую, — возражает ему тот, что держит Элизу за локоть и едва не потрясает ею, — как объяснишь?

У него бритая голова и тусклые, серые глаза, одет в лохмотья и вооружён топором. Анду он не понравился сразу.

— И странное поведение госпожи, — поддакивает ему девушка в латах.

Анд не успевает ответить, как в него вылетает стрела.

И начинается бой.

***

Алукерий хочет вывести Ирочку из замка по потайному ходу, но путь им преграждают воины. Видимо, уже подговорённые кем-то и знающие правду.

Демон щёлкает пальцами и на них обрушивается несколько камней из стен под потолком. Но за поворотом, за котором скрывалась дверь к выходу, выходят другие, и Алукерий понимает, что поджидать их могут также и снаружи.

Он хватает Иру за руку и тянет за собой к главным вратам замка.

— Прорвёмся сквозь толпу, авось не заметят, занятые боем. Только плащ вот, — срывает его по пути с вешалки, — набрось! И рядом держись, буду людям глаза отводить.

Он надеется, что всё получится, ведь чем дольше Изида, с которой он связан, находится в чужом мире, чем ближе она к гибели, тем слабее здесь сам Алукерий.

У Иры тяжело колотится сердце. Голова тугая, словно натянутая тетива, плохо соображает. Зрение ухудшается из-за волнения, что в этом теле с ней впервые. Глаза слезятся нещадно.

Все последние дни её пополам раздирали с одной стороны, неправильность пребывания в этом мире, дикая противоестественность, тикающий часовой механизм бомбы, что вот-вот взорвётся. С другой — близящиеся расставание с Алукерием, который так крепко сжимает её руку сейчас.

Но нужно помнить, что расстаться с демоном пришлось бы в любом случае — останься она здесь или нет. А вот брата с племянницей можно увидеть, лишь вернувшись домой. Да и какая из неё правительница Диких Земель? Так иногда называют иностранцы Эзенгард. Смешно.

Нет, Ирочка взрослая самостоятельная женщина, которая не поведётся на горячее демонское пламя. Ей с трудом удалось перестать думать о возможности остаться, не прельститься богатствами и властью Изиды, её мужчинами и — когда-то это могло быть самым главным — её телом.

А теперь что? Всё может рухнуть к баранам. Куда они идут? Переживёт ли Анд бунт? Сможет ли маг по всем правилам совершить обряд и вернуть её домой? Она должна... должна...

— Пришло время, Кер, — она останавливается и обнимает демона за шею. — Ты лучше даже Кирилла Михайловича, — всхлипывает вдруг. — Пришло время использовать знания из всех тех курсов, которые я прошла.

— Каких ещё курсав? — Алукерий чуть отстраняет её от себя, крепко стискивая за плечи, глядя в синие холодные глаза. — Что ты такое несёшь?

— Не перебивай меня! — Ирочка откидывает в сторону плащ. — Курсы в инстаграм, и книжки по саморазвитию. Много! Планирование, женская энергия, как найти себя и побеждать...

— Так, и что?

— Я не жертва, — заявляет она, трясясь, — я львица.

— В своём мире ты — животное? Вот почему ты избегала этой темы?

— Да нет же, я хищник! Я догоняю, а не убегаю! Я...

Алукерий выгибает бровь, опасаясь, что их вот-вот схватят, и что его Челиаб совсем уже поехала головой. А Ирочка продолжает:

— Я — вершитель своей судьбы, я должна взять всё в свои руки, понимаешь?

— Да! Руки надо взять в ноги и бежать! Не видишь? Бунт!

— Если мы сейчас убежим, где гарантия, что я смогу вернуться домой?

— А может, — глаза демона нехорошо сверкают зеленью, — и к лучшему, если не вернёшься?

Ира качает головой и утирает слёзы, выступившие от эмоций.

— Поддержи меня магией, чтобы эффектнее было. Я хочу убраться отсюда. И ты мне поможешь, демон.

Алукерий разрывается колючим смехом.

— Так теперь заговорила?

Ира кивает.

— Если любишь.

— Что ты хочешь сделать?

— Я выйду к ним, и мы мирно решим вопрос.

— Тебя разорвут на части! Дура!

— Меня может и да, а вот её...

Ира вырывается и бежит к толпе, Алукерий позволяет, решив что в любом случае не даст её в обиду. Чего бы это ни стоило.

Ира вспоминает все истории о том, что из себя представляет толпа, и насколько она страшна. Приходится отгонять от себя жуткие образы. Изида должна выглядеть холодной и уверенной в себе. Ира уже досконально выучила, если не её саму, то представление о ней её людей. А значит — стоит выдохнуть и оскалиться пошире.

— Что же здесь происходит? — её голос, должно быть, из-за силы Алукерия, рокочет и разносится будто бы по всему Эзенгарду.

Толпа вздрагивает.

Но первой, как ни странно, приходит в себя женщина в латах, она напоминает всем:

— Самозванка! Мы раскусили тебя!

Ирочка вздрагивает в душе, но надеется, что внешне это незаметно.

— Интересно, — тянет она и щурится как Изида. А затем и плюётся. — Какие же вы все бараны! И это мой народ? За вас мои воины проливали и проливают кровь?

Она смеётся, смех снова усиливается магией, голубое свечение вокруг неё создаёт как будто защитный барьер — или кажется им. И в то же время только усиливает эффект, производимый словами «Госпожи».

Но вперёд выступает бритоголовый, и подталкивает девушку-зомби.

— Не твой мы народ! Ребята, не дайте ей себя одурачить. Как объяснить это? — потрясает он Элизой, словно тряпичной куклой. — И демона в замке. И мага! И псов. Нам всё рассказали. Рассказала знахарка, что живёт на отшибе.

— Ведьма она! — пытается пробиться как можно ближе к Ире маг.

Запыхавшийся, бледный, заплаканный Фандей.

— Ведьма, верно! — выкрикивают из толпы.

Но маг поясняет в страхе и с раздражением:

— Да нет же, не Изида, знахарка та — ведьма! Я видел её недавно, она угрожала госпоже!

Ира снова смеётся и хлопает в ладоши.

— Вы все сбрендили? — ей кажется, что она обронила что-то на своём языке, а потому она быстро исправляется. И ещё громче произносит: — Обаранели?! Сколько я перебила ведьм, которые вредили нашим полям, крали ваших детей, насылали ненастья? Конечно, найдётся та, что захочет отомстить. И мне, вашей Госпоже, и вам! И вместо того, чтобы насадить её на кол, вы пошли у неё на