Из Злодейки в Толстуху - Ева Кофей, Елена Элари

— Попробовать можно, но ничего обещать не могу. Значит... придёшь ещё?

— Конечно, — удивляется он и спешит добавить: — Если ты, конечно, не против!

— И тебя не смущает ничего? Я люблю честность.

— Я пришёл на свидание, а за мной притопала странная сестра, возможно, не сестра и дочь... Это тебя должно смущать, какой я.

Она смеётся.

— Было весело, я получила удовольствие. А ты?

— И я, — улыбается блаженно. — А можно... тебя снова... поцеловать?

И Маринка сама притягивает его к себе.

Вскоре возвращаются Алиса с Володей, но квартира встречает их тишиной, разбавляемой лишь похрапыванием на кухне.

Алиса снимает сапожки, по привычке, видимо, стараясь не шуметь. И с опаской заглядывает в гостиную, при этом держа Володю за руку.

А обнаружив отца, заснувшего в обнимку с Мариной, усмехается и поднимает глаза на своего нового брата.

— Я у вас ночую, видимо.

— Я же говорил, сестра на одну ночь. Тётю твою пойдём, на кровать материну положим, будешь с ней спать.

— Ой, не надо её будить! А то всех разбудит. А я устала, не хочу сейчас домой ехать.

— Будет сидя спать? Свалится же.

— Не свалится, — отрезает Алиса уверенно, — она тяжёлая. Она будет... эм, — задумывается, — будет всегда на центре тяжести. Или как там говорится? Ну, ты понял.

— Ну тогда иди. Можешь хоть с собаками спать, если тебя не смущает шерсть, храп и пуканье.

— Смущает! Покажи мне, где я могу лечь.

Володя проводит её мимо Марины и Артёма, похрапывающих в обнимку, к зоне, что отгорожена гардеробом. Кровать оказывается отделанной зебровым кружевом, огромной и заваленной вещами.

— Ну вот.

Алиса забирается на неё, оглядывается и переводит на Володю жалобный взгляд.

— А мне здесь страшно.

— Почему? Твой отец рядом храпит.

— А я тут одна, на большой кровати в странном маленьком месте.

— Я могу пойти переночевать к друзьям.

— Зачем?

— Чтобы тебе не было... ээ, неуютно?

— Не поняла, чем мне это поможет здесь?

— Ну а что ты хочешь? Что за капризный ребёнок?

Алиса хлопает глазами и двигается к стене.

— Можешь со мной поспать или посидеть, пока я не засну.

Володя валится на край кровати.

— Может тебе ещё сказку рассказать про белого бычка, печенье с тёплым молоком принести?

— Ой, давай! — радуется Алиса и расплывается в довольной улыбке. — А есть шоколадное?

Но Володя принимается молча копаться в телефоне, дожидаясь, пока она уснёт, чтобы уйти к себе.

— Ладно, поняла, — забирается она под одеяло и отворачивается к стене.

***

Наутро Изида ворчит и переругивается с беспросветно светлой Мариночкой, которая готовит всем завтрак и заваривает ароматный чай/кофе с молоком.

Изида принимает душ, звонит Электру, чтобы напомнить ему спамить, прикрикивает на Глеба, что напоминает ей об опоздании и спешит на работу вместе с ноутбуком.

— Забыла ей сказать, что у литнета есть приложение, — сетует Марина.

Артём в ответ лишь машет рукой.

— Ничего.

В клубе же Изидочку давно ждёт Глеб. Он бы не напоминал ей ни о чём, если бы не хотел снова задать тот важный вопрос. Надеясь услышать её заветное «да».

Он стоит у окна в коридоре, когда к нему подходит парнишка лет пятнадцати. Светленький и хилый. Их новенький. И показывает Глебу один из первых роликов с Изидой.

— Толстушка правда здесь работает?

— Ага, и канал этот я для неё завёл, чтобы подарить, — отзывается он с гордостью.

— Круть.

— Эй, — окликает Глеба проходящий мимо тренер, — а ты чего свою любимую не защищаешь?

— А чего? — разводит он руками. — Её телеса, это особенность. Трясётся всё, когда мечом размахивает, но то и привлекает! Толстушка ведь и есть толстушка.

Изида, услышав это, мрачнеет.

— Значит, жир привлекает? Такие женщины тебе нравятся, оруженосец?

— Я воин, — поправляет он её, пока ещё держа лицо. — И не то чтобы... Просто в тебе и это понравилось.

Она смеётся.

— Ты даже моего мизинца не стоишь... Твоё, это, мышление меня не устраивает. Так что...

Она машет на него рукой, будто даже на разговор тратить время не хочет и уходит в раздевалку.

Глеб мрачнеет и в свою очередь направляется в зал.

— Вот, — ворчит сам себе, — бабы. Вот... дуры.

Изиде плевать, нравится ему это тело или нет, на фоне этих разговоров она вспоминает, как ставила на колени каждого мужчину на своём сложном пути, и среди них были достойные. Рядом с которыми не стоят ни Глеб, ни Каруил. К баранам брак ради денег, если ей и придётся остаться здесь, она добьётся всего сама, без уловок, которые пусть остаются лисам да ведьмам.

Она, уже порядком похудевшая, но ещё очень далёкая от своего истинного облика, выходит в тренировочный зал в кимоно и на протяжении всей тренировки не обращает на Глеба никакого внимания, прикрикивая на юнцов.

Но к концу он не выдерживает и подходит сам.

— Я не сказал ничего далёкого от правды. Но если у тебя плохое настроение, я пойму. И, может... смогу поднять его тебе? — и будто в издевательство (хотя этой цели, конечно, он не преследовал), Глеб протягивает ей маленькую шоколадку.

— Лучше б мяса предложил...

Изида утирает пот со лба.

— Я тебе всё сказала, Оруженосец. Не поладим мы, если тебе есть дело до моего тела. Оно не всегда будет таким.

— Ничего страшного! Ты любая мне люба. И толстая, и нет. Ну, Изидочка... Но ты всё же заканчивай меня оруженосцем звать. При людях, хотя бы.

— Ага. Ещё что-то хочешь?

— Чтобы ты стала моей.

Она смеётся.

— Этому не бывать.

— Но у нас всё было хорошо! Мы подходим друг другу.

Она машет на него ладонью, проходя мимо.

— Ни слова больше. Бараньи потроха, и без тебя башка раскалывается, ей-богу.

Глеб хватает её за запястье.

— Ты обижаешь меня, милая. Разве можно так?

Тут уж Изида прикладывает меч к его горлу не раздумывая.

— Не надо. Меня. Злить.

Однако Глеб выхватывает свой и отступает на шаг.

— Изида... — звучит он предупреждающе. — Не дури.

— Бой на мечах? Выиграешь — я твоя.

Глеб напряжённо кивает и удобнее перехватывает