Мой темный Ромео - Паркер С. Хантингтон

бы засунуть свое предложение. Но так я выдам себя с потрохами. Сейчас я должна притворяться покладистой женой, которая больше всего на свете хочет переспать со своим мужем.

– Ладно… – Я прокашлялась. – Я… Я куплю себе одну из этих…

Тьфу, как они вообще называются? Я не настолько невинна. Знала, что это такое. Даже видела как-то раз на Amazon.

– Анальных пробок, – подсказал Ромео.

– Да, эм… их.

– Ни к чему. У меня есть электрическая зубная щетка – идеальное стартовое приспособление для анальных игр. Отличная ширина и форма, а вибрации доставят тебе удовольствие.

Я не могла поверить, что веду этот разговор со своим мужем.

Не могла поверить, что он хотел засунуть мне в зад зубную щетку.

Ромео всматривался в мое лицо, ожидая реакции. Не дождавшись, он добавил:

– Подпусти меня к своей заднице, Печенька, и я заставлю тебя кончать дни напролет.

Череда проклятий вертелась на языке, умоляя дать ей волю. Во что я ввязалась? Глупая девчонка с глупыми планами. Легкомыслие всегда давалось мне ценой, которую я не готова была платить. И все же я знала: он ожидает, что я откажусь. Как бы сильно меня это ни пугало, я не дам ему одержать победу.

Я обняла его за шею.

– Ладно.

– Ладно?

– Ты меня слышал. Идешь на попятную, муженек?

Решив вывести меня на чистую воду, он пошел в ванную и вернулся с зубной щеткой. Я уставилась на нее безумным взглядом. На вид она и правда была не слишком большой, но перспектива засунуть ее в мое самое интимное отверстие вызывала истерику. Я не хотела этого. Не потому, что видела в этом что-то плохое, а потому, что еще не исследовала множество других точек на пути к раскрытию своей сексуальности. По ощущениям это было похоже на прыжок на противоположный утес.

Я стояла голая и дрожала в ожидании указаний Ромео.

Он включил зубную щетку. Симфония жужжания и гула заиграла между нами, а потом он выключил ее снова.

– Нет ничего постыдного в том, чтобы получать удовольствие менее проторенными путями. – Я не ответила. Он снова нажал на кнопку. – Уверена, что хочешь этого?

Я старалась сдержать дрожь.

– Да.

– На кровать, Печенька.

Я забралась на кровать, наблюдая, как он приближается. С каждым шагом мое сердце опускалось все ниже и ниже, пока я не почувствовала, как оно колотится между бедер.

– Развернись.

Я послушалась и встала на четвереньки. Почувствовала позади себя его тепло. К моему удивлению, он не ввел щетку внутрь. Напротив, обхватил меня рукой за живот и потянул назад. Прошелся губами по спине и осыпал поцелуями до самого горла. Он ласкал мою грудь, стоя сзади, и касался языком подбородка, отчего между моих бедер разлилось тепло.

Мне нравились его прикосновения, поцелуи и внимание, но я не могла находиться в моменте. Только не с кровью Мэдисона на его пальцах и пугающим осознанием того, что он хотел со мной сделать. Я могла лишь замереть и ждать неизбежного, проглатывая желчь.

Ромео опустил пальцы между моих ног, собрав немного теплой влаги. Затем распределил ее сзади, лениво выводя круги возле входа и дразня. Я вся напряглась и закрыла глаза.

Он замер.

– Печенька?

– Да сделай это уже.

Стало тихо. Очень тихо. Слишком тихо. И тут я поняла, что облажалась. Ромео обхватил меня за талию и перевернул на спину. Я упала на облако роскошных подушек, не смея моргнуть из страха, что к тому же еще и расплачусь впервые. Дурацкая зубная щетка все еще была у него в руке.

Я до крови прикусила язык.

– И что ты смотришь?

– Ты плачешь.

Я не плакала. Но была чертовски близка к этому. Честно говоря, близка как никогда. Я поджала губы и промолчала. Я провалила свой план. Разбила его на осколки, которые теперь не собрать. Дурацкий Чапел-Фолз со своими дурацкими правилами. Весь город что, вымер бы, если бы дал мне набраться немного опыта в соблазнении?

Ромео бросил зубную щетку на тумбочку.

– А еще дрожишь.

Я чуть не задохнулась, когда щетка пролетела мимо, будто она могла проникнуть в меня по собственной воле.

– Просто немного замерзла.

События в очередной раз повернулись неожиданным образом, и Ромео, заключив меня в объятия, прижал к своей груди. Я не знала, что удивило меня сильнее: его человечная реакция или размеренное биение его сердца возле моего. Вся моя злость из-за проваленного плана обернулась облегчением. К своему ужасу, я начала дрожать. Знала, что он не выносит слабость. А еще знала, что никогда в жизни не чувствовала себя такой слабой, лежа голой и уязвимой в объятиях мужчины, которого ненавидела, и жаждая его утешения.

Он обхватил мою голову, будто я была для него драгоценным, прекрасным созданием, и гладил по волосам, касаясь виска губами. Я ожидала, что следом он скажет мне, чтобы не плакала. Но Ромео упорно отказывался вписываться в шаблон.

– Ты никогда этого не просила, Даллас. Я прекрасно понимаю. Все мужчины в твоей жизни подводили тебя, и я в том числе.

На меня снизошло озарение. Мысли унеслись в его детскую комнату, перебирая фотографии. Корешки билетов. Любовь. Ромео Коста не родился бессердечным чудовищем. Когда-то давно он любил. До Морган.

В конце концов, Ромео разорвал объятия. Я всмотрелась в чернильную темноту сквозь французские окна. Должно быть, уже перевалило за полночь. Он обхватил мою щеку ладонью.

– Забудь об анальных играх. Мы еще много чем можем заняться.

Я кивнула.

– Я знаю. Правда. Просто я расстроена, потому что… – Я напоминала себе о своей цели, пока Ромео все еще балансировал на хлипкой грани между участливым человеком и хорошо знакомым мне чудовищем. – Мне грустно, потому что я никогда не узнаю, каково отдаваться мужчине в традиционном смысле слова, – промурлыкала я, придав лицу самое невинное выражение. – Ты ведь уже занимался этим? Ты ведь… трахался?

– Ты знаешь ответ на этот вопрос.

Я шмыгнула носом.

– Да, знаю.

Он помолчал.

– Даже если бы я захотел тебе это продемонстрировать, у меня здесь нет презервативов.

– Я понимаю.

– Нет, не понимаешь.

– Ты прав, не понимаю. Я никогда не познаю, что такое секс, потому что ты никогда не станешь им со мной заниматься. Конечно, я расстроена. Имею на это право.

Ромео встал с кровати и принялся расхаживать по комнате. От него исходило мощное, почти осязаемое чувство вины. Значит, у него все же есть совесть.

Я бегала взглядом, следя за каждым его движением, пока наконец он не остановился перед кроватью.

– Оденься.

Я не стала спорить, окончательно увязнув в