Темный выбор - К. Бузер

немного беспокойным вчера вечером, вероятно, из-за того, что мы были в разлуке, и не позволял мне его укладывать. Поэтому я принесла его сюда с полным намерением забрать его обратно, когда он уснет… но, похоже, вместо этого я уснула.

Я наклоняюсь вперед и целую Лиама в лоб, наслаждаясь уникальным запахом, который есть только у младенца. — Все в порядке. Было приятно проснуться с вами обоими. Как вы спали? Кошмары были?

— Ни одного, — Роуз улыбается.

— Ты хочешь сказать, что я должен благодарить? — я приподнимаю бровь и хихикаю, когда она закатывает глаза на мой вопрос. После марафона оргазмов, которые я ей подарил прошлой ночью, ей лучше бы крепко спать.

— Не позволяй этому вскружить тебе голову.

— Слишком поздно.

Она игриво толкает меня в плечо, прежде чем прижаться к Лиаму. Ребенок издает булькающий звук, который, как я предполагаю, означает, что он счастлив, но я не говорю на детском языке, поэтому трудно сказать.

— Который час? — спрашивает она.

— Немного раньше девяти. На работе возникла проблема, требующая моего внимания, — ее ответное хмурое выражение лица очаровательно. Она кусает нижнюю губу, и я двигаю большим пальцем, чтобы вытащить из ее зубов раздражающую часть. Единственным из нас, кто будет кусать ее губы, буду я. — Что?

— В последний раз, когда ты оставил меня одну… — она смотрит в сторону, но я понимаю. В последний раз, когда она осталась наедине со своими мыслями, у нее случилась паническая атака. Она боится, что это повторится без меня.

— Как думаешь, Габриэлла могла бы зайти?

Вот это замечательная идея. — Я спрошу ее. Я уверен, она бы с удовольствием, — я тянусь за телефоном, прежде чем остановиться, когда мне в голову приходит идея получше. — Подожди. У меня есть идея. Я сейчас вернусь, — я осторожно спрыгиваю с кровати и спешу из комнаты.

Заскочив в свой кабинет, я беру то, что мне нужно, со стола и возвращаюсь, чтобы обнаружить, что она переместилась на край кровати, а Лиам устроился между подушками позади нее. Протирая глаза от остатков сна, она с любопытством наблюдает, как я передаю ей прямоугольную черную коробку.

— Что это?

Я смотрю на коробку в ее руке и хихикаю. — Это называется телефон, милая.

Роуз бросает на меня взгляд, который говорит, что мне еще рано шутить. — Я знаю. Я имела в виду, для чего это?

Я беру у нее коробку и открываю ее, чтобы показать совершенно новый черный iPhone. Включив его, я сначала программирую свой номер, а затем остальные. Возвращая его обратно, она осторожно принимает его, словно боясь, что он сломается у нее в руке.

— Я не знаю, хочешь ли ты позвонить Анетт или кому-то еще, но, по крайней мере, теперь ты можешь, если есть, — у нее нет семьи, о которой можно было бы рассказать, но у нее должны быть друзья помимо Анетт, которые беспокоятся о ней.

— Спасибо, — шепчет она, ее стеклянные глаза встречаются с моими с искренней благодарностью, и моя грудь наполняется гордостью при виде этого зрелища.

Роуз кладет телефон на кровать, затем бросается в мои объятия. Я едва успеваю ее поймать, прежде чем ее губы оказываются на моих. Мои мысли на мгновение спотыкаются, но я быстро восстанавливаю концентрацию и беру под контроль поцелуй, притягивая ее ближе.

— Я позвоню Габриэлле и попрошу ее приехать, — выдыхает она.

Доминик помогает отцу привязать доброго доктора к стулу в центре комнаты, когда я вхожу с Энцо позади меня. Скрестив руки на широкой груди, мой отец стоит впереди, устрашая испуганного мужчину своим жестким взглядом.

— Где Рафаэль? — спрашиваю я, заметив отсутствие своего близнеца.

— Твой брат решил выпить целую бутылку Macallan вчера вечером, — отвечает папа, не отрывая глаз от нашего гостя.

Не могу сказать, что виню брата за переедание. Вчерашний вечер не был приятным для кого-либо из нас, и если мой брат хочет утопить свое горе, то кто я такой, чтобы останавливать его? Особенно учитывая, что мое решение продолжить отношения с Роуз отчасти виновато в его горе. Ну. Я и плачущий доктор перед нами.

— Доктор Мерфи, — любезно приветствую я специалиста по репродукции, как будто это просто очередной разговор за воскресным ужином.

Мужчина средних лет смотрит на меня в замешательстве, прежде чем на его лице появляется узнавание.

— Мистер-мистер ДиАнджело?

Я снимаю куртку, обнажая пару пистолетов, зажатых у меня на груди, и наслаждаюсь тем, как бледнеет его лицо. Отдав Доминику куртку, я закатываю рукава и иду вперед. Засунув руки в карманы, я смотрю на человека, который сообщил мне худшую новость в моей жизни. И, конечно же, солгал об этом.

— Ты знаешь, почему ты здесь? — спрашиваю я, начиная легко.

Он быстро качает головой. — Нет. Что… что происходит?

— Ты помнишь, когда ты видел меня в последний раз? — я продолжаю.

Он снова качает головой, на лбу у него выступают капли пота. Он лжет мне, а я ненавижу, когда мне лгут.

— Ноябрь прошлого года. Ты уже освежил свою память? — я жду и наблюдаю, как доктор явно сглатывает, прежде чем продолжить: — Нет? Ну, позволь мне напомнить тебе.

Я киваю головой в сторону Энцо. Он делает шаг вперед и хватает затылок доктора Мерфи, его рука сжимает то, что осталось от волос доктора, так сильно, что это заставляет его поднять лицо. — Мы с женой ходили к тебе, потому что пытались завести ребенка, но у нас ничего не получалось. Поэтому ты провел несколько тестов и заверил меня, что все будет хорошо. Но это было не так. Так ли это?

Это риторический вопрос, на который мне не нужен его ответ.

— Теперь слушай меня очень внимательно, доктор Мерфи, и постарайся ответить честно, потому что от этого зависит твоя жизнь, — он смотрит на меня в ужасе, слезы наполняют его тусклые карие глаза. Наконец-то. Теперь мы к чему-то движемся. — Почему ты сказал мне, что я бесплоден, когда это не так?

Энцо толкает голову доктора вперед с достаточной силой, чтобы вызвать хлыстовую травму, затем отступает назад, положив руку на рукоятку пистолета, готовый прицелиться и выстрелить, если понадобится.

Доктор рыдает, его голос неистово и неровно, когда он запинается: — Я… я не… я не знаю. Я…

— Доктор, — я тянусь за ножом, который держу в ножнах рядом с одним из своих пистолетов. Свет отражается на серебряном лезвии, и доктор в панике дергается в своих оковах от увиденного. — Запомни, что я сказал. Правду. Пожалуйста.

— Клянусь, я не хотел этого делать, —