Темный выбор - К. Бузер

ты разваливаешься весь день, каждый день. Это мое любимое зрелище, — шепчет он, прежде чем захватить мой рот в еще одном нежном, но доминирующем поцелуе, когда я спускаюсь с высоты. Я ощущаю себя на его языке, и это как мощный афродизиак.

Он хватает свой член, пульсирующий у моего внутреннего бедра, и проводит головкой вверх и вниз по моей промокшей щели.

— Готова снова играть с огнем? — спрашивает он меня, захватывая мой взгляд своим.

— Всегда.

Майкл наклоняется для поцелуя, когда он встает у моего входа и медленно толкается, так идеально подходя, как будто мы созданы друг для друга. Давление сильное и жжет за несколько мгновений до того, как мое тело начинает уступать, вспоминая, каково это — чувствовать мужчину внутри.

— Ты в порядке? — спрашивает он меня, на его лице ясно видно беспокойство, что это слишком много, слишком быстро. Я хватаю его за лицо и соединяю наши губы в жестоком поцелуе.

— Если ты не трахнешь меня прямо сейчас, Майкл, — предупреждаю я его. — Я не позволю тебе снова прикоснуться ко мне в течение нескольких недель.

После моих слов я наблюдаю, как зверь вырывается на свободу. Он крепче обнимает меня, прижимаясь своим телом к моему, пока между нами не остается ни единого дюйма пространства. Воздух наполняется звуками наших стонов, и звуками наших тел, соприкасающихся друг с другом, и естественными звуками океана позади нас. Это плотское и горячее, и я едва могу держаться.

— Ты такая чертовски узкая, Роуз, — стонет Майкл мне на ухо, осыпая мою шею поцелуями и любовными укусами. — Я чувствую каждый раз, как твоя киска сжимается на моем члене. Она жаждала меня, не так ли? Жаждала моего члена?

— Да, — я скучала по этому… скучала по нему. — О Боже.

— Его здесь нет, дорогая, — Майкл усмехается, и я чувствую, как вибрация от его груди резонирует с моей. — Твоя киска моя. Не Бога.

— Да. Она твоя, — я провожу руками вверх и вниз по его спине, мои ногти впиваются достаточно сильно, чтобы оставить тонкие царапины. Майкл шипит от боли и вонзается в меня все глубже и сильнее. — А твой член мой. Только мой.

Дыхание Майкла прерывистое, и я знаю, что он близко. Я не сильно отстаю от него. Я крепко обнимаю Майкла, когда плотина прорывается, и наслаждение обрушивается на меня, утягивая меня под воду, пока я не становлюсь невесомой в ее глубинах.

Майкл хватает и стонет низко и глубоко в мою шею, выпуская в меня свое горячее семя. Вероятно, нам следовало бы использовать защиту, но мне сейчас все равно. Пусть я снова забеременею, мне все равно.

Майкл зарывается лицом мне в шею, его горячее дыхание ласкает тонкий слой пота, покрывающего мою кожу, посылая дрожь по позвоночнику.

— Мне кажется, я влюбляюсь в тебя, Роуз.

Моя грудь болезненно сжимается от его признания. Он влюбляется в половину женщины. Будет ли он все еще чувствовать себя так, когда узнает правду? Надеюсь, что да. Мне это нужно, потому что я не влюбляюсь в Майкла.

Я уже влюбилась.

Роуз

— Что ты думаешь об этом? — Габриэлла указывает на другой планер.

Я качаю головой, бросая взгляд на цветную отделку. — Нет.

Габриэлла вздыхает и поворачивается ко мне. — Роуз, это уже пятый планер, которому ты отказала, и ты даже не смотришь на них. Где твоя голова?

Я не могу сказать ей правду. Что я глубоко боюсь, что кто-то узнает меня здесь, в этом детском магазине, подвергая Майкла и его семью непосредственной опасности.

— Мне жаль, — я изучаю одну из бирок стульчика-планера, читая статистику безопасности и подробности. Краем глаза я жду, что Габриэлла двинется дальше, но вместо этого она стоит и смотрит на меня. Я бросаю пластиковую бирку и встречаюсь с ней глазами. — Что?

— Я слишком рано заставила тебя выйти со мной?

Да.

— Нет. Ты была права. Мне нужно лично выбрать кое-что для Лиама. Я просто отвлеклась, — я улыбаюсь ей, прежде чем опустить взгляд, снова сосредоточившись на планере.

— Ладно. Но если ты о чем-то беспокоишься, не беспокойся. Энцо с нами, и он не позволит ничему случиться.

Я оглядываюсь через плечо на нашего «телохранителя». Когда Майкл не смог присоединиться к нам, он послал Энцо вместо себя, и я думаю, что этот претендент на звание викинга теперь жалеет о своем желании приехать. Наблюдая, как Энцо пытается пройти по тесным проходам, я отвлекаюсь от бесконечных взглядов на входную дверь каждый раз, когда звенит звонок.

— Этот выглядит мило, — я показываю на светло-серо-белый планер с соответствующим пуфом. Садясь, я скольжу туда-сюда несколько раз, просто чтобы успокоить Габриэллу больше, чем что-либо еще. — Мне нравится.

Энцо с легкостью выхватывает огромную коробку из-под витрины, словно она легче перышка, и несет ее на стойку для нас.

— Как дела у моего брата? — Габриэлла спрашивает, следуя за мной, пока я беру еще подгузники и салфетки.

— Все идет очень хорошо, — мы находимся в своем собственном маленьком мире с тех пор, как мы свидались несколько дней назад, и едва можем держать руки подальше друг от друга. Настолько, что мы приходили в себя сегодня утром после самого восхитительного звонка-будильника, когда Габриэлла удивила нас, придя без предупреждения. Майкл быстро натянул какие-то спортивные штаны, затем вежливо посоветовал своей сестре написать сообщение, прежде чем прийти в следующий раз. Как только Габриэлла увидела меня в трусиках и вывернутой наизнанку рубашке с сексуально взъерошенными волосами, она поняла.

Как будто она вспомнила то же самое, Габриэлла бросает мне понимающую ухмылку через плечо.

— Мм-м. Как насчет семейного ужина завтра?

Я останавливаюсь, моя рука зависает над симпатичным зимним пальто. Майкл рассказал мне об этом ужине только вчера вечером, убедившись, что я настолько истощена несколькими оргазмами, что мой единственный ответ может быть «да». Сказать, что у меня высокая тревожность, было бы преуменьшением. Она настолько высока, что эта сука прыгнула в соседнюю галактику.

— Я нервничаю.

Габриэлла фыркает. — Я бы удивилась, если бы ты не была. Но не волнуйся, наши родители замечательные. Они будут любить тебя.

— Я надеюсь на это, — признаюсь я. Мне все еще не по себе от встречи с ними. Чем большему количеству людей я лгу, тем больше людей подвергается риску из-за моего отца.

— И они не будут судить тебя за то, что произошло, хорошо? — Габриэлла добавляет, напоминая мне, что Майкл рассказал им о моих испытаниях в Италии — о том, что меня похитили, продали и в конце концов