Оборотень - Анастасия Малышева

Рыжая частила, проглатывала слова, перемежая их всхлипами, а под конец исповеди и вовсе разревелась, как ребёнок.

Я растерялась, глядя, как она размазывает по лицу слёзы, всхлипывает, шмыгает носом. Так искренне. Так самозабвенно… Точь-в-точь как Лонесия, которая клялась отцу, что это не она разбила ту дурацкую столетнюю вазу из тончайшего фарфора.

Но Реона как будто не поняла, что это очередной спектакль. Она выслушала всё это с непроницаемым лицом и перевела вопросительный взгляд на меня. Даже скорее ожидающий.

Я – поджала губы. Так же молчаливо отвечая на её предложение повиниться в содеянном.

Не виновата я. И сказала об этом уже трижды – вполне достаточно, чтобы мне поверить. А рассыпаться в подобных играх… Ни за что. Одно дело, притворяться на балу, сохранять невозмутимость выслушивая чужие сплетни или выражать благодарность, когда единственное чего хочется – раскрыть людям правду о существовании другой близняшки.

Но ни за что я не опущусь до того, чтобы признавать вину в том, к чему не причастна. И совершенно точно не буду унижаться таким бездарным враньём.

Молчание длилось пару ударов сердца, прежде чем взгляд Реоны охладел ещё немного.

– Ты поступила неправильно, Кира, – голос соответствовал демонстрируемому настроению жрицы и от него по коже побежали неприятные мурашки. – Но за то, что ты честно призналась… Твоё наказание будет меньше.

Наши с рыжей глаза распахнулись одинаково недоверчиво. Но если меня подобное просто потрясло своей абсурдностью, то во взгляде Киры, в едва заметно приподнявшихся уголках губ, чувствовалось торжество. Она прекрасно знала, что делала и, по всей видимости, её расчёт полностью оправдался. Вновь.

Неприятно, учитывая, что из нас двоих лучше обучали меня.

– Что же до тебя, Мия… Я – разочарована.

Я стиснула зубы и встретила взгляд наставницы прямо.

Меня не смутить подобной мелочью. Я смотрела в глаза Снежного, чувствуя на своих плечах вес многих веков его жизни, что давили сильнее, чем взгляд Реоны. Я смотрела в глаза отца сотни раз, и его разочарование било по мне в десятки раз сильнее. Я смотрела в глаза Астер, видя в них презрение, что разбивало меня на тысячи осколков…

Но всё же, её слова меня задели. Укололи куда-то под рёбра, в очередной раз напоминая о моей бесполезности. И ненужности. Даже для родной по крови бабушки оказалась ценнее ученица.

Это было ожидаемо. Но всё равно почему-то тошно.

***

– Ваше наказание вам понятно? – собственный голос слышался Реоне как из трубы.

– Да, госпожа Реона.

– Да, госпожа-наставница.

Жрица поморщилась. Кира согласилась почти радостно, тогда как голос Мии… Звучал эхом двадцатилетней давности. Именно таким тоном Кармель выражала своё несогласие с наказами матери. Чуть более высоким, звенящим от злости, но в остальном – идентичным.

И обращение это дурацкое. Кармель тоже всегда произносила это едкое «госпожа-наставница», отгораживаясь им как стенкой.

Раздражающе.

Оно и в исполнении дочери задевало, но сейчас… Из уст Мии это звучало, как самая едкая из насмешек. Слишком точной была фраза, слишком совпадала интонация. И даже взгляд из-под ресниц был один в один. Сейчас любой опознал бы в Мие пропавшую некогда дочь жрицы.

– В таком случае, подойдите друг к другу и принесите свои извинения, – чуть резче, чем планировала, произнесла Реона.

Кира если и удивилась, то не сильно. Она знала наставницу дольше и успела привыкнуть к её резкости… Да и к властности, не предусматривающей отказа, как сейчас, тоже – хотя в таком состоянии девчонка могла видеть Реону всего-то пару раз.

Реакция Мии отличалась. Это было ожидаемо. Вот только отличалась не так, как могла предположить женщина.

В глазах принцессы не полыхнуло злостью или гневом, как это произошло бы с Кармель. Там не было даже обиды, которую Реона могла предположить. Только горечь и принятие. Показательная покорность и ощущение отстранённости.

Реона недовольно поджала губы, и скрестила руки перед собой, всем своим видом демонстрируя ожидание.

– Мия. Я – жду.

Она и так дала слишком много возможностей для неё. Преступив через собственные принципы, трижды задала вопрос, давая возможность признать свою вину, покаяться – так, как это сделала Кира. Но подобная вера в свою непогрешимость… Это выходило за всякие рамки.

Она сама себя уважать перестанет, если даст сейчас слабину. Хватит. Она в своё время поступила так с Кармель. Позволила ей потешить свою гордость, а в итоге это привело к тому, что единственная дочь сейчас лежит бездыханна в чужом склепе. И даже покровительство Арион не уберегло её! Но с внучкой подобную ошибку она совершать не собиралась.

***

Я смотрела на Реону и не могла поверить. В то, что слышу. И в то, что вообще могла поверить, будто между нами могут быть какие-то родственные отношения.

Даже Его Величество Лерион проявлял ко мне больше родственных чувств, чем сейчас Реона. А я ведь всерьёз думала, что здесь всё будет иначе. Что здесь – у меня будет семья…

Прикрыв глаза, я сделала глубокий, незаметный вдох. Как обычно, когда надо было сказать какой-то комплимент неприятному человеку. Всё привычно. Всё как всегда. Всё так, как и должно быть для «несуществующей» принцессы.

– Я приношу свои извинения, Кира.

Я произнесла это с дежурной улыбкой, с идеально прямой спиной, глядя рыжей в глаза. Без уточнений о том, за что именно я извиняюсь.

Потому что моей вины нет. Это знаю я. Это прекрасно знает Кира. И… Скорее всего, в это никогда не поверит Реона.

Потолок не упал на землю, солнце не заглянуло в окна, взгляд жрицы не потеплел ни на каплю. Только у меня внутри поселилось гадостное ощущение, что я предаю себя. Но его я проглотила.

Принцессы должны уметь смирять свою гордость. Даже если от этого зависит не их жизнь, а всего лишь комфорт этой самой жизни. Но сейчас уступить… Было разумным. Логичным. Хоть и неправильным.

– Мы обсудим твоё поведение позже, – негромко произнесла Реона, подойдя ближе.

Она прошла мимо меня, к статуе. И осталась там, подняв голову в безмолвном обращении к богине.

– Ты – проиграла, – с усмешкой произнесла Кира.

Я не ответила. В конце концов она права. Ведь извиняться в итоге пришлось только мне.

Глава 18. Слышать и слушать

– Мия, обед готов.

Прозвучало чересчур сухо, и я лишь поморщилась, с досадой откладывая книгу.

Есть