Беда - Никки Мэй

Ронке посмотрела на Бу и Сими. Подруги выглядели вполне невозмутимыми, вряд ли согласны с ней, что это ерунда какая-то и чересчур.

— Это слишком, — повторила Ронке.

— И слышать не хочу. Даже этого недостаточно! Вы и не представляете, что для меня значит встреча с вами. Теперь я могу не просто выживать, а кое-что большее. — Изобель замолчала и улыбнулась, а затем кивнула каждой из них. Ронке была последней, на кого она посмотрела. — Вы подарили мне цель. Мне есть к чему стремиться.

— Думаю, моя будет жить на тумбочке. Как будто спишь с королевской особой, — сказала Сими.

— Тоже туда поставлю, — присоединилась Бу.

— А ты уже спишь с королем, — заметила Изобель и положила ладонь на руку Ронке. — Теперь у тебя будет два. Я так рада, что ты не испытываешь ко мне ненависти.

Ронке слабо улыбнулась. От подарка она отказаться не может, но и хранить его у себя — тоже, ведь это сильно рассердит Кайоде. Она подарит голову тетушке Кей на Рождество.

Сими пошла в туалет следом за Ронке.

— Я должна извиниться перед тобой. Мне было нехорошо тогда, и я наговорила тебе гадостей.

Ронке почувствовала такое облегчение — она крепко обняла Сими.

— Нет, ты не виновата, это все я. Не нужно было совать свой нос не в свое дело.

— Пойдем потом ко мне, — предложила Сими. — Поваляемся на диване, какой-нибудь дурацкий фильм посмотрим. Я соскучилась по тебе!

— Не могу. У меня встреча с Кайоде.

— Да ладно тебе, я закажу вкусненького! — Сими тепло улыбнулась. — В «Бука»! В прошлый раз мы так и не насладились едой, а здесь я ее даже не почувствовала.

Ронке засмеялась.

— Подкупаешь меня!

— Ямс. Эгуси. Пуф-пуф[111].

Ронке решила отменить встречу с Кайоде. Он не будет против, сам постоянно меняет планы, когда дело касается Ронке.

— Ямс… ты меня подловила!

— Не говори Изобель. Она увяжется с нами, но я хочу только с тобой.

Удивительно, но Ронке была очень довольна.

17. Бу

Хоть бы эта голова перестала на нее таращиться! Бу переодевалась — деловой костюм, который она надела всего час назад, сменила форма для бега. Она должна быть на работе, но ей невыносима мысль, что придется видеть Нила. А еще невыносимо смотреть на эту мерзкую голову. Поэтому она накинула на скульптуру блузку, чтобы та не следила за Бу, расхаживающую по комнате.

Дидье думал, что она все еще ездит на работу. Но последние две недели по понедельникам и вторникам Бу облачалась в офисную одежду, целовала семью на прощание, а затем пряталась в какой-нибудь кофейне. Сидела там и ждала, когда муж и дочь уйдут из дома. Она придумывала разные причины своего раннего возвращения: встреча в городе, голова болит, учебная пожарная тревога.

Когда Бу звонила в офис, она тоже придумывала разные причины. На прошлой неделе у Софии была ветрянка. Вчера она придумала для бедняжки кое-что похуже — стрептококковую инфекцию! Так не могло продолжаться вечно, но Бу прикинула, что может потянуть еще неделю.

Изобель она тоже избегала. Не хотелось говорить с ней о Ниле, о Нью-Йорке. Но подруга оказалась весьма настойчива, она изводила Бу все выходные. Поэтому в пасмурный понедельник она собралась на пробежку.

Бу усердно старалась. В кровь хлынули хорошие гормоны от физической нагрузки — эндорфины, серотонин и окситоцин. Намного лучше, чем гормоны, которые вырабатываются от влечения, — тестостерон и эстроген. Она оказалась в самом начале площадки для упражнений намного раньше Изобель; Бу сделала растяжку и теперь приглаживала афро — от пота голова еще больше чесалась, если такое вообще возможно. Ей уже не терпелось от него избавиться. Сложно поверить, будто некоторые ходят так месяцами.

Изобель настояла на кофе после пробежки, так что они уселись за столик в самом углу.

— Ну что, Дидье понравился мой подарок? — спросила она, когда их заказ принесли.

— Да, — соврала Бу. По правде говоря, Дидье удивился, почему столь недавняя знакомая преподнесла ей столь диковинный дар.

— Ронке была от него в восторге, согласись? И в ресторане она здорово выглядела.

— Да. Я завтра с ней увижусь. — Бу снова пригладила волосы. — Расплетать будет.

— Интересно… Я думала, что она сильнее расстроится из-за нас с Кайоде, — заметила Изобель. — Она говорит, что он ей все про нас рассказал, но я-то знаю: это вранье.

Бу уверенно покачала головой.

— Ронке никогда не врет. Может, мы все ошибаемся насчет Кайоде. Дидье уверен, что Кайоде ее любит. Да он и сам немного неравнодушен к Ронке.

— Осторожно, вдруг окажется, что это нечто большее, — захихикала Изобель.

— Не надо! Все не так. Она ему как сестра.

— Только потом не говори, что я не предупредила. Ронке тебе завидует. Кайоде ее не любит, это точно. Если б любил, не приставал бы ко мне на вечеринке у Софии, — продолжала смеяться Изобель.

— Перестань! — Бу пристально посмотрела на подругу. Ей приятно, что она все еще нравится Кайоде? Или Изо так шутит? — Он бы так с ней не поступил.

— У Сими спроси, она видела. Не понимаю, почему ты удивляешься: сама говорила, что Ронке западает на придурков. Но… — Изобель замолчала и указала пальцем с идеально накрашенным ногтем на Бу. — Ты ничего ей не говори. Не разболтай, как вышло с абортом Сими.

Бу спрятала свои руки без маникюра. От покрытия ее ногти стали тонкими и ломкими. Она вымоталась, дошла до предела. Хватит с нее секретов.

— Все нормально, — снисходительно похлопала ее по руке Изобель. — Я тебя прощаю. А теперь давай-ка расскажи про Нью-Йорк, я все хочу знать!

— Нечего рассказывать. Ты и так понимаешь, как это все бывает. — Бу прикусила сломанный ноготь.

— Ты забыла, что я сказала? У меня нюх на такие вещи. Ты здесь, а не на работе — значит, точно трахалась с боссом. — Изобель громко засмеялась. — У тебя на лице написано чувство вины.

— Не глупи! — Во рту пересохло. Бу попыталась моргнуть, но веки не слушались.

— Это же понятно! Ты прямо сейчас от чего-то убегала — просто взлетела на тот холм. Я еле поспевала за тобой.

— Я просто в хорошей форме, вот и все.

Изобель положила ладонь на руку Бу.

— Не печалься ты так. Это же я. Расскажи, тебе полегчает. Можешь мне доверять.

— О, Изобель, это было ужасно! — И Бу, дрожа, рассказала ей все — всю эту мерзкую историю. — Он все говорил, что я экзотическая…

— Ну и придурок! Попугаи экзотические. Или ковры. Но не люди!