Разрушь меня - Бьянка Коул

— Она... — Я колеблюсь, тщательно подбирая слова. — Что Катарина чувствует к тебе?

Челюсть Эрика сжимается, руки сжимаются в кулаки. — Она отвечает мне. Хочет меня. Но... — Он отводит взгляд, напряжение исходит от каждого мускула. — Может быть, стокгольмский синдром. Кто, черт возьми, знает? Все, что я знаю, это то, что она мне небезразлична. Я хочу ее так сильно, что это причиняет боль.

Честность в его голосе поражает до глубины души. Я узнаю ту же отчаянную потребность, то же всепоглощающее желание, которое заставляет меня смотреть каналы безопасности Таш, не в силах отвести взгляд.

— Мы разберемся с этим, — говорю я Эрику, наблюдая за напряжением в его плечах. — Если Катарина испытывает к тебе то, что ты думаешь… — Я замолкаю, думая о Таш, о том, как она смотрела на меня, прежде чем узнала правду. — Как только все закончится, она может вернуться к тебе. Это ее выбор. Никакого принуждения, никаких угроз.

Эрик вскидывает голову, в нем вспыхивает надежда, прежде чем он скрывает ее. — Ты думаешь, это возможно?

— Семья Лебедевых не идиоты. Они знают, что эта война разрушает обе семьи. Как только мы договоримся о мире... — Я поправляю галстук, это привычка, когда я думаю. — Катарина умная. Если ты ей нужен, она найдет способ вернуться.

— А если она не вернется?

Я встречаюсь взглядом со своим братом. — Тогда ты отпустишь ее. Я отпущу Таш, если это то, что она выберет.

Эти слова имеют привкус пепла у меня во рту, но они правдивы. Мы оба попали в одну и ту же ловушку, желая женщин, которые, возможно, никогда не примут нас такими, какие мы есть, или то, что мы делаем.

— Черт, — бормочет Эрик, проводя рукой по волосам. — Когда мы успели стать такими сентиментальными ублюдками?

Я фыркаю, оценив его попытку пошутить. — Вини во всем женщин. Они умеют залезать под кожу.

— Под кожу? — Эрик поднимает бровь. — Больше похоже на то, что они вырывают твое сердце и заставляют тебя поблагодарить их за это.

Точность его заявления поражает слишком сильно. Я думаю о лице Таш, когда я во всем признался, о том, как ее глаза расширились от ужаса. То, как она попятилась от меня, словно я был монстром.

— Да, — тихо соглашаюсь я. — Они тоже так делают.

Глава 28

ТАШ

Я слышу его шаги прежде, чем вижу его самого. Резкий щелчок итальянской кожи по мрамору эхом разносится по пустым залам музея. Мои пальцы замирают на клавиатуре, но я не поднимаю глаз, когда Дмитрий входит в мой кабинет.

— Опять работаешь допоздна? — В его голосе слышится та нотка контроля, которая заставляет мое сердце биться быстрее.

— У некоторых из нас есть настоящая работа. — Я продолжаю печатать, отказываясь встречаться с ним взглядом.

— Твоя настоящая работа — избегать меня?

— Я не избегаю тебя. — Я захлопываю свой ноутбук. — Я пытаюсь поддерживать какое-то подобие нормальной жизни, пока ты там поджигаешь галереи и угрожаешь людям.

— Все, что я делаю, направлено на обеспечение твоей собственной безопасности.

— Я не твоя. — Я встаю, опершись руками о стол. — Я не какая-то картина, которую ты можешь приобрести и запереть в своей частной коллекции.

Дмитрий подходит ближе, его присутствие заполняет мой кабинет. — Нет. Ты гораздо ценнее.

— Не надо. — Я отступаю назад, натыкаясь на свой картотечный шкаф. — Ты не можешь появиться здесь и ожидать, что я подчинюсь, потому что ты решил, что мне нужна защита.

— Угрозы реальны, Таш. — Его льдисто-голубые глаза темнеют. — Лебедев...

— Перестань использовать свою войну как предлог, чтобы контролировать меня. — Мой голос звучит уверенно. — Я прекрасно справлялась до того, как появился ты.

Он сокращает расстояние между нами, и, несмотря на мой гнев, мое тело реагирует на его близость. Меня обволакивает его одеколон, знакомый и опьяняющий.

— Правда? — Его пальцы касаются моей руки. — Потому что с того места, где я стою, ты выглядишь так, будто едва держишься на ногах.

— Это твоя вина. — Я толкаю его в грудь, но он не двигается с места. — Ты привнес этот хаос в мою жизнь.

— Я принес правду. — Его рука скользит к моей шее, большим пальцем отслеживая учащенный пульс. — И ты не можешь сказать мне, что не хочешь этого так же сильно, как и я.

У меня перехватывает дыхание. Даже сейчас, когда гнев струится по моим венам, мое тело предает меня, подчиняясь его прикосновениям.

— Ненавижу, что ты так на меня действуешь, — шепчу я.

— Ложь. — Его губы оказываются рядом с моими. — Тебе не нравится, что ты не можешь это контролировать.

Его слова попали слишком близко к цели. Я хочу поспорить и опровергнуть его оценку, но жар его тела и напряженность его взгляда не позволяют мне мыслить здраво.

— Ты не должен анализировать меня, — выдавливаю я, но моему голосу не хватает убежденности.

— Мне не нужно. — Его пальцы перебирают мои волосы, посылая по мне волны беспокойства. — Все в тебе кричит о неповиновении, но ты все равно прижимаешься ближе.

— Я не... — Но это так. Мои руки каким-то образом нашли путь к его груди, сжимая идеально сшитую рубашку.

— Все еще лжешь себе? — Его дыхание обдает мои губы. — Это не очень профессионально с вашей стороны, мисс Блэквуд.

— Нет? — Слова вырываются с придыханием, выдавая мое возбуждение.

— Нет. — Другая его рука скользит по моей пояснице. — Это нечто совершенно другое.

Я сохраняю свою позицию, отказываясь сокращать дистанцию между нами. Если он хочет этого, ему придется все сделать самому. Я не доставлю ему удовольствия увидеть, как я сдамся первой.

Он читает мой безмолвный вызов. На мгновение мы сцепились в битве воли, ни один из нас не желает сдаваться.

Затем его рот врезается в мой, и все остальное исчезает. Его поцелуй требовательный и собственнический, пробивающий мою защиту, как будто она сделана из бумаги. Его язык проникает внутрь, заявляя права на каждый дюйм, и я соответствую его интенсивности, вкладывая все свое разочарование и желание в поцелуй.

От его поцелуя у меня подкашиваются колени, но я не позволю ему так легко победить. Я отрываюсь от его губ, грудь тяжело вздымается.

— Это ничего не меняет. — Мои руки остаются сжатыми в кулаки на его рубашке, выдавая мои слова. — Ты солгал мне, Дмитрий.

— Я никогда не лгал. — Его большой палец проводит по моей нижней губе. — Я просто не все рассказал.

— Одно и тоже. — Я отстраняюсь, увеличивая расстояние между нами. — Ты