Двор Ледяных Сердец - Элис Нокс

– Каких правил? – Голос вырвался хрипло.

Элинор повернулась обратно, улыбка стала шире, показывая острые, как у кошки, клыки.

– Правило первое – слушаться короля. Всегда. Во всём. – Она подняла один палец. – Правило второе – не ревновать. Его хватит на всех. Или не хватит, но это наши проблемы, не его.

Смех прокатился по залу – нервный, натянутый, фальшивый.

– Правило третье – быть красивой. Всегда. – Элинор показала на себя – на идеальную кожу, волосы, фигуру. – Мы украшения. Трофеи. Цветы в его саду. Должны выглядеть соответственно.

Она подошла ещё ближе, наклонилась. Принюхалась – долго, демонстративно.

Поморщилась.

– Ты грязная. – Констатация факта. – Вонючая. Волосы в узлах. Кожа в поту и пыли.

Она выпрямилась, сморщив нос.

– Не годится. Совсем не годится для короля.

Хлопнула в ладоши – звонко, как выстрел.

– Купальня! Её нужно привести в порядок!

Темнокожая фейри – та, что расчёсывала волосы у окна – отложила гребень на подоконник. Подошла плавно, бесшумно, как кошка. Взяла меня за руку – пальцы тёплые, сильные, но прикосновение удивительно нежное.

– Пойдём, – сказала она низким, бархатным голосом, от которого мурашки пробежали по коже. – Я покажу.

Стражники отпустили мои локти, отступили к дверям. Встали там – неподвижные, как статуи. Руки скрещены на груди. Лица бесстрастны.

Охраняют выход.

Я не могу сбежать.

Темнокожая фейри повела меня через зал. Браслеты на её запястьях позвякивали тихо при каждом шаге – металлический, мелодичный звук. К дальней стене, где за тяжёлой занавеской из бархата цвета изумруда скрывалась узкая дверь.

Мы прошли через неё.

Коридор. Короткий, выложенный голубым и белым мрамором. Стены прохладные на ощупь, когда я провела рукой, пытаясь удержать равновесие. Пахло влажностью, мылом, чем-то цветочным.

Потом ещё одна дверь – из светлого дерева, резная, с узором из волн и рыб.

Она толкнула створку.

Дверь распахнулась – и я ахнула, остановившись на пороге.

Купальня.

Огромное помещение с высокими сводчатыми потолками, откуда свисали цепи с хрустальными светильниками. Свет преломлялся, создавая радужные блики на стенах. Стены из белого и голубого мрамора, покрытые мозаикой – русалки с длинными волосами, рыбы всех цветов, волны, переплетающиеся в вечном танце.

В центре – бассейн.

Большой, круглый, как озеро в миниатюре. Наполненный водой, которая дымилась лёгким паром. Тёплая. Почти горячая. Вода была кристально чистой, с лепестками роз – розовыми, белыми, красными – плавающими на поверхности. Они медленно кружились в невидимом течении.

Вокруг бассейна – низкие столики из того же мрамора. На них – стеклянные флаконы с маслами, разноцветными жидкостями. Губки. Мыло – куски разных форм и цветов, пахнущие мёдом, миндалём, жасмином. Полотенца из мягкой ткани, сложенные аккуратными стопками. Халаты – лёгкие, из тонкого льна – висели на крючках.

Свет лился из окон в потолке – круглых, как иллюминаторы – падал прямо на воду, заставляя её переливаться всеми оттенками голубого и зелёного.

Место выглядело как райский уголок. Как мечта о роскоши.

Но это всё ещё клетка.

– Раздевайся, – приказала темнокожая фейри, отпуская мою руку. Голос мягкий, но не терпящий возражений. – Мы приведём тебя в порядок.

Я обернулась.

За мной вошли ещё несколько – зеленокожая Элинор, серебристокожая, лавандовая. И рыжая девушка-человек. Она шла последней, закрывая дверь за собой. Замок щёлкнул – тихо, но окончательно.

Они смотрели на меня выжидающе. Элинор уже начала снимать свою тунику – стягивая через голову легко, небрежно, обнажая изумрудную кожу, упругую грудь, плоский живот. Без стыда. Без смущения.

– Я… сама справлюсь, – пробормотала я, отступая к стене.

Элинор рассмеялась – звонко, как колокольчик.

– Милая, ты не справишься. – Она подошла, начала стягивать с меня тонкое платье – хватаясь за подол, тянув вверх. – Мы делаем это каждый день. Каждое утро. Знаем, как нравится королю. Какой аромат. Какое масло. Как уложить волосы.

Я попыталась отстраниться, прикрыться руками, но серебристокожая фейри перехватила мои запястья – быстро, легко. Пальцы холодные, как металл.

– Не сопротивляйся. – Голос был тихим, почти успокаивающим. – Легче будет. Для всех.

Они раздели меня быстро, без церемоний. Четыре пары рук стягивали ткань, расстёгивали, тянули. Платье упало к ногам – лёгкая шёлковая лужица на мраморе.

Я стояла обнажённая, скрестив руки на груди, прикрывая насколько возможно. Чувствуя, как унижение жжёт щёки, заставляет уши гореть. Холодный воздух коснулся кожи, мурашки побежали по рукам, по животу, по бёдрам.

Лавандовокожая фейри медленно обошла вокруг меня – изучающе, как покупатель на рынке оценивает товар. Остановилась сзади. Провела холодным пальцем по метке на шее – по узору инея.

– Морфрост, – прошептала она с благоговением, почти религиозным. Голос дрогнул. – Она помечена Зимним королём.

Остальные замерли, повернулись, глядя.

Элинор шагнула ближе, наклонилась, разглядывая метки внимательно. Коснулась пальцем – осторожно, как трогают что-то опасное.

– Вот почему он так интересуется, – пробормотала она задумчиво. Зелёные глаза сверкнули пониманием. – Она добыча его врага. Его охота.

– Трофей, – добавила темнокожая, подходя тоже. Голос стал жёстче. – Украсть добычу у Морфроста – это…

Она не закончила, но смысл повис в воздухе, тяжёлый и ясный.

Месть. Унижение. Власть. Игра королей.

Я не человек для него. Не личность со своими желаниями, страхами, жизнью.

Просто ещё один способ победить врага. Ещё одна фигура на доске.

– В воду, – приказала Элинор, толкая меня к бассейну лёгким, но настойчивым движением.

Я медленно спустилась по ступенькам.

Вода обволокла тело – горячая, почти обжигающе горячая. Она поднималась – по лодыжкам, по икрам, по бёдрам, по талии. Я опустилась глубже, по грудь. Вода была ароматной – розы, лаванда, что-то ещё, сладкое и успокаивающее. Расслабляющая.

Несмотря на всё, на унижение, на страх – это было… приятно.

Тепло разливалось по мышцам, снимало напряжение, которое копилось дни.

Фейри спустились следом – некоторые полностью одетые, ткани намокали, прилипали к телам. Другие сбросили платья, вошли обнажёнными. Без стыда, как входят в родную стихию.

Они начали мыть меня.

Руки везде – в волосах, массируя кожу головы. На плечах, растирая мылом. На спине, скользя губкой вверх-вниз. На руках, запястьях, между пальцев.

Мыло пенилось – густое, ароматное, пахнущее розами и мёдом. Губки скребли кожу, смывая грязь, пот, кровь – засохшую от ссадин. Вода вокруг меня мутнела, темнела, становилась серой.

Кто-то массировал мою голову, втирая что-то в волосы – масло, густое, скользкое, пахнущее жасмином и чем-то экзотическим. Пальцы двигались уверенно, надавливая, массируя. Почти приятно, если забыть, зачем это делается.

Рыжая девушка-человек молча мыла мои руки – осторожно, почти нежно. Поднимала каждый палец, промывала под ногтями, между суставов. Движения