Наследники. Любовь под запретом - Татьяна Геннадьевна Абалова

договорить, обзор закрыло нечто черное, летящее на нас. Я вскрикнула от боли и схватилась за грудь. И в этот же миг неведомая сила швырнула меня в сторону. Я ударилась спиной о колонну, но заметила, что принц тоже не растерялся и отпрыгнул к аркам за мгновение до того, как в центр пентаграммы рухнуло чье-то тело.

Я сунула руку под плащ и вытащила подаренный Рутгертом пентакль. Он почернел, был горячим и дымился. Я сразу поняла, если бы не защитный амулет и не быстрая реакция Рутгерта, здесь лежало бы три трупа. «Если будешь ловок, то избежишь смерти», - говорило одной из предсказаний первого уровня, которое не замедлило сбыться.

Я сидела на полу и отупело смотрела, как из-под тела расползается кровь, все больше и больше закрашивая цветную мозаику красным.

Принц первым пришел в себя. Поднялся и навис над мертвым человеком. Упасть с такой высоты и остаться живым вряд ли у кого-либо получилось бы.

– Кто это? – спросила я, уже предчувствуя, что погибший мне знаком.

– Твой опекун, – Рут перевернул лежащего лицом вниз человека, и я узнала Джозефа.

На лестнице послышались быстрые шаги, и мимо нас с ошалелым взглядом пролетел Клевьер. Он, не глядя, ринулся в розовые кусты. Ломился сквозь них с упорством напуганного зверя.

– Что там происходит? – принц подошел к лестнице, но не смог сделать и шага вверх.

Колодец не пустил его, возведя невидимую преграду.

– Нам надо подняться на крышу. Иного пути нет, чтобы понять, что случилось, – Рут протянул мне руку, желая помочь встать.

Я покачала головой.

– Ты иди. Я подожду тебя здесь, – я смотрела на отчима.

– Анна, ему уже ничем не помочь. А я боюсь оставлять тебя одну.

– Иди. Все самое страшное уже произошло. Обо мне не переживай. У меня есть твой амулет, он защитит, – я показала ему уже остывший и посветлевший кругляш.

– Я быстро. Спуск займет совсем немного времени, если не нужно проходить испытания. Может, там кому-то нужна помощь!

Принц тоже побежал через розы.

Я поднялась и подошла ближе, чтобы посмотреть на отчима. Его красивое лицо обезобразила кровь, которая сочилась из ушей и носа. Но мне почему-то не было ни страшно, ни брезгливо. Я не плакала, еще не осознав, что потеряла последнюю связь с прежней жизнью. Сначала ушел отец, потом мама, теперь отчим. Наверное, это страшно, навсегда уходить.

– Не бойся, я с тобой, – сказала я, присев на корточки у тела.

Я положила руку ему на грудь и запела. Ту песню, что пела София маленькой дочери. Мой голос был тих, но его подхватило эхо Колодца и понесло по всем уровням. Звук множился и уже не походил на колыбельную. В нем слышались тысячи голосов. Мое сердце начало гулко биться, и этот ритмичный стук тут же подхватил колодец. Его стены начали вибрировать, создавая собственную мелодию.

Я находилась в каком-то трансе. И не сразу поняла, что вокруг меня скопились люди. Одни спустились сверху, другие прибежал снаружи. Студенты, преподаватели – все, замерев, смотрели на меня. Я очнулась, когда почувствовала, что под рукой бьется чужое сердце.

Я оборвала песню. Безучастно смотрела, как на мертвенно бледное лицо Джозефа возвращается румянец. Я убрала руку, когда Джозеф зажмурился, пряча глаза от солнца. С вершины колодца пробивался слишком яркий свет.

– Он жив! Его нужно отнести в лечебницу! – воскликнул кто-то. Моего отчима подхватили парни и побежали, сминая несчастные розовые кусты.

От навалившейся слабости я уселась на пол, не замечая, что моя одежда пачкается в крови. Я разрыдалась. Меня поднял на руки Рутгерт. Он уже был здесь. Оказывается, совсем нетрудно пробежать весь колодец от начала до конца, если не нужно проходить испытания.

Рут принес меня в лечебницу. Она стояла чуть поодаль от главного здания. Меня тут же обступили люди. Снимали одежду, стирали мокрыми салфетками с лица и рук кровь. Меня раздели догола, и никому не было дела, что принц все еще находится в помещении.

Лекари работали быстро и слаженно. Я вытянула руки, чтобы не заблудиться в огромной сорочке, в которую меня обрядили. Мне дали горький настой и положили на кровать. Я бросила последний взгляд на опустившегося на стул принца. Его лицо было серым от волнения и усталости. Я улыбнулась ему и закрыла глаза.

Проснулась от того, что затекла рука. Я хотела ее вытащить, но поняла, что на ней лежит голова Рутгерта. Он уснул, стоя на коленях перед моей кроватью.

– Ты чего, Рут? – спросила я, пошевелив пальцами и будя принца.

– Я так боялся, что ты никогда не проснешься, – он, так и оставшись стоять на коленях, устало потер лицо ладонями. – Такое случается, когда у людей наступает магическое истощение.

– Нет, я чувствую себя отдохнувшей, – я нахмурилась, вспомнив об отчиме. Я боялась услышать, что он умер от ран, но не могла не спросить. – Как там Джозеф?

– С ним все хорошо, не беспокойся, – Рутгерт отвел глаза.

– Что? Что не так?

– Он уверяет, что сам упал, хотя понятно, что его столкнули.

– Клевьер? Ты думаешь, это он?

– Нет. И не Элеонора. Она не пришла. Клевьер ждал ее всю ночь, пропустил очередь, но она так и не появилась. Тогда уже под утро он обратился к твоему опекуну, чтобы тот помог пройти испытания. Джозеф упал, когда Клевер пытался прочесть надписи на стене. Еще в самом начале первого уровня.

– Он стоял к колодцу спиной и не видел, что произошло, – догадалась я.

– Нет, не видел. Но он слышал шаги и вскрик Джозефа. А когда обернулся, никого рядом не оказалось. Он заглянул вниз и увидел свет и лежащего на дне колодца преподавателя. Испугался и побежал.

Все это было так странно.

– Я не удивлюсь, если мой опекун покрывает того, кто его столкнул. Вот увидишь, скоро он резко пойдет по карьерной лестнице вверх. Только такая цель может заставить его «забыть» имя преступника. Он будет шантажировать убийцу.

– Но пока он отрицает, найти и наказать виновного будет невозможно.

– Посмотрим, что будет дальше, – сказала я, садясь и опуская ноги вниз.

Я не ожидала, что Рутгерт обнимет меня за талию и положит голову мне на колени.

– Что с тобой, Рут?

– Я чувствую, что теряю тебя, – его голос был глух.

– Я здесь,