Притворись моей любовью - Карина Семёнова

Мои комнаты располагались ближе, туда мы и направились по пустым и полутёмным ночным коридорам.

Однако когда до апартаментов оставалось не так много, впереди послышались размеренные шаги. Я и Брам остановились, быстро переглянулись. В моей голове промчались десятки отговорок и подходящих причин, почему преподаватель и студент в такое время слоняются по Академии.

Если это кто-то от Зурга, то, пожалуй, скажу, что поймал Брама в женском крыле за непотребством. Вполне правдоподобно в свете последних слухов.

Но это не понадобилось. Кадум впился глазами в высокую сухопарую фигуру, двигавшуюся нам навстречу, и зашипел:

— Что за... Леон?! — Брам хлопнул меня по плечу. — Подожди минутку, я быстро.

Ах, грифо-о-он. Тот самый, так опрометчиво решивший поухаживать за Шантиль. Всё-таки у Мадлен будет веер из грифоньих перьев.

Брам вцепился в Леона и затряс так, что того должно было укачать, как после полёта сквозь смерч.

Если он собирается его убить, то это делается не так. Впрочем, думаю, справится. Жаль, что у Брама сейчас сил не хватит на обращение даже в бейтира. Так было бы намного занятнее. А вот если бы последовал совету и что-нибудь съел для восстановления сил... Вон у грифона как раз коробка с пирожными в руках. Уж не для Шантиль ли?

Взгляд упал на моё отражение в окне, и я чуть не задохнулся от ужаса.

Ну и видок!

Давно отработанными движениями начал приводить себя в порядок, пока Кадум, не замечая ничего вокруг, упоённо мутузил Леона.

Если с причёской я управился быстро, то с костюмом пришлось повозиться. Въевшиеся пыль и пятна, оставшиеся с подземелий, с трудом уходили, и даже бытовая магия убирала их неохотно. Слизь на сапогах и вовсе не желала исчезать.

Придётся по старинке.

— Брам, у тебя нет тряпки?

Кадум очень удачно сбил грифона, и тот свалился мне под ноги.

— А, спасибо! — Я наклонился и вытер сапоги о сюртук Леона. Грифон испуганно замер и даже не попытался подняться, только щека его дёрнулась. — Кадум, долго ещё будешь возиться? Нам пора. И пирожные прихвати.

Брам раскраснелся и тяжело дышал, но на лице сияла довольная улыбка.

Я двинулся дальше по коридору, не дожидаясь окончания разборок с грифоном. Кадум догнал уже у дверей апартаментов.

В гостиной я достал из шкатулки артефакт и поднял поближе к глазам. Тонкий хрусталь засверкал под яркой лампой прозрачными гранями, а внутри, словно в водовороте, затанцевали едва заметные светлые искорки. Могучая сила магии текла сквозь меня, опаляя кожу, но я почти не обращал на это внимания.

Брам рядом шумно вздыхал, бегал вокруг, громко топал, в общем, делал всё, чтоб окончательно вывести меня из себя.

Я так одержимо искал Грани, и вот они. Ещё немного, и я всё узнаю. Остался последний шаг…Сейчас!

Я обхватил артефакт ладонями, ярко представил то, что хочу видеть. Секунда, одна, вторая, третья. Мгновения утекали, но ничего не происходило.

Внутри закрутилась ярость.

Что не так?! Почему не работает?!

— Сядь! — Я подтолкнул Брама к дивану, на случай если кривые руки опять его подведут. — Пробуй ты!

Вложил Грани в ладонь Кадуму и пристально, боясь пропустить малейшее изменение, уставился в них.

Дракон нервно усмехнулся.

— Я?! А что делать-то?

— Точно не знаю. Вглядись в артефакт, должен увидеть своё прошлое.

Кадум глубоко вдохнул, выдохнул и затих.

— Ну? — прошептал я через несколько минут.

— Ничего. — Кадум пожал плечами.

Я грубо выругался, схватился за голову, прикрыл глаза и стоял так, пока кипящая злость не превратилась просто в досаду.

Брам аккуратно положил Грани в шкатулку и поднялся.

— Почему не получается?

— Не знаю. Возможно, к нему нужен особый подход. Или срабатывает он только после определённой подготовки. Или в нас дело... Брам! — Я так рявкнул, что Кадум дёрнулся и уставился на меня как на безумца. — Та фейри! Боллинамор! Что ты знаешь о ней?

— Ну-у-у, — Брам закатил глаза. — Она, кажется, из королевства… из королевства… не помню, какого королевства. Там, у них, в Бальбиэне.

Я отступил от Кадума, чтобы не прибить за невежество, ведь всем известно, что фейри живут племенами, а не королевствами, и помедлил, прежде чем сказать:

— Грани времени созданы фейри. Долгие века артефактами в племенах фейри пользовались только вожди и их ближайшее окружение, тщательно охраняя свои секреты. Крылья, которые тебе так понравились у этой Лайон — клеистэнэс. Такой силой обладает только их знать.

— Ну, я точно знаю, что Лайон дочь какого-то мелкого короля.

— Вождя.

— Допустим. То есть ты хочешь сказать, что Лайон может объяснить нам, как обращаться с Гранями?

— Угу. Брам, а ещё фейри с клеистэнэс в Академии есть? А то с этой я слегка… повздорил.

— Повздорил? А когда успел-то? Где-то между идиотскими лекциями и грабежом вампира? Или она помогала Мадлен облить тебя супом?

Кажется, победа над грифоном придала излишней уверенности этому дракону.

— Брамион! Отвечай на вопрос!

Кадум отчего-то начал смеяться.

— Лайон у нас одна такая с этим клевис... фенес... с крыльями в общем. Я же говорил, была и другая, но уже выпустилась. Ах, как жаль, что ты повздорил именно с той феей, которая нам нужна.

— Брам!

— Не предусмотрел, да? — продолжил подтрунивать Кадум. — Ну ничего, с каждым может случиться. Никто не может контролировать всё.

Я отмахнулся от Брама.

Надо думать, что дальше, а не упражняться в остроумии!

— Так, слушай внимательно, Кадум, у меня есть план.

Глава 54

Лайон

Я любила летать: раскинуть крылья, умчаться в небеса, сбросить земные заботы с плеч. Что может сравниться с ощущением крыльев, рассекающих воздух? Там, в небе, сердце трепещет от восторга и дух захватывает от красоты и необъятности мира.

В СУМРАКе полёты не приветствуются, потому что создают неудобства для тех, кто бескрыл. Но в ту ночь меня не волновали ограничения. Я летала, пока совсем не вымоталась и тревога не уползла вглубь скользкой змеёй.

Уже была глухая ночь, когда, промчавшись над самыми верхушками звездопадных деревьев, я подлетела к западному крылу и замерла. Понадобилось время, чтобы найти своё окно. К огромной радости, Рудио его не закрыла, иначе топать бы мне в полумраке через пол-Академии, чего делать ну очень не хотелось.

Я села на подоконник, опустила босые ноги на пол, и крылья, повинуясь моему желанию,