Притворись моей любовью - Карина Семёнова

— То есть, чтобы быстро обратиться, дракону нужно прийти в ярость?

Кадум всё больше раздражал меня.

— Брам, задай все эти вопросы своему отцу. Он явно лучше разбирается в полётах и превращениях.

Я надеялся, что Кадум теперь заткнётся, но вышло ровно наоборот.

— А откуда про него знаешь? И даже про то, что он не спорил, когда я выбрал факультет искусств…

— Я тебя умоляю, Брам. Про «ты разочаровал отца и семью» я могу сказать перед огромной аудиторией, и каждый примет на свой счёт.

Кадум умолк, и оставшиеся до башни минуты мы провели в тишине. Чем ближе к выходу, тем приятнее становился ветерок. С наслаждением вдохнув свежий воздух, я поднялся по лестнице и расправил уставшие плечи. Кое-как заделав дыру в стене, я и Брам выбрались из башни, уселись у её подножия, привалившись спинами к холодному камню. Кадум показал на звёздное небо и тихо сказал:

— Мадлен бы понравилось.

— Да всякой девице нравятся звёзды.

— Неправда, не всякой. И у Мадлен к звёздам особая любовь.

Я раздражённо выдохнул, о Шантиль Брам может говорить бесконечно, поэтому я ничего не ответил.

На небе падающие звёзды чертили яркие штрихи. Прохладный ветер шелестел в кронах. Тихо и спокойно. Если бы Кадум не ёрзал и не косился на меня!

— У тебя точно ничего не было с Мадлен?

Кадум повернулся и внимательно всмотрелся в моё лицо, точно следователь на допросе.

— Точно! Я разговаривал с ней только один раз. И всё, что она сделала, когда меня увидела, так это чуть не умерла от страха и окатила грибным супом.

Брам запрокинул голову и расхохотался. Я ему не мешал веселиться: его накопившиеся эмоции от пережитого били через край и требовали выхода. Отсмеявшись, Кадум бесцеремонно толкнул меня локтем и сказал:

— Очень похоже на неё. И кстати, забери свои слова обратно. Мадлен не занудная и не скучная. С ней каждый день полон загадок и сюрпризов. — Кадум мечтательно уставился в небо. — Например, я никогда не знаю, обо что она решит споткнуться. Нужно постоянно за этим следить, чтобы вовремя её ловить. А ещё у меня ни разу не получилось угадать, каким цветом она измажет мне куртку, когда мы работаем в студии. — Брам кивнул на огромную голубую кляксу на правом рукаве. — Думаешь, я сам так заляпался? Это Мадлен хотела написать речной пейзаж. А вот тут, — он показал на оранжевое пятно выше локтя, — нам задали натюрморты, и она выбрала персики. А это…

А это невыносимо!

— Я понял, Брам! Ты влюблённый идиот.

— Да ладно тебе, ты тоже когда-нибудь влюбишься, – брякнул Кадум, и смешно стало уже мне.

Я посмотрел на него в упор, не зная то ли засмеяться в голос, то ли просто обойтись презрительным «пф-ф». В его роду точно были сумасшедшие, не иначе.

— Дай! — Брам требовательно протянул ладонь. — Хоть рассмотрю получше, ради чего столько усилий.

Я недовольно взглянул на Кадума, но шкатулку из кармана достал.

— Держи. Только аккуратно, Грани сделаны из хрупкого стекла. Разобьёшь — тебе не жить.

Брам с самым серьёзным видом кивнул, но едва успел взять в руки шкатулку, как её крышка приоткрылась, и мы с ужасом увидели, как наружу скользит артефакт.

Глава 53

Доментиан

Я едва успел. Грани покачивались у самой земли на цепочке, зажатой в моём кулаке.

Когда-нибудь я разорву этого дракона на куски!

— Брам! — процедил я. — Ты что творишь?

— Да я не хотел... Я случайно! — попытался оправдаться Кадум, неуверенно улыбнулся и отодвинулся подальше. — С каждым может произойти.

— Но с тобой «случайности» происходят удивительно часто. Не находишь? — Я поддался порыву и высказал дракону всё, что думаю: — Тебе няньки нужны, а не истинная. Твоему отцу стоило сбагрить тебя в военную академию, чтоб всю дурь из тебя вышибли. А пока ты самоуверенный болван, малюющий картинки в своё удовольствие.

Я выхватил у Брама шкатулку, осторожно положил в неё Грани и спрятал в карман. Кадум вспыхнул, как невинная девица, случайно забредшая в бордель, пытался возражать, но я вскинул руку, останавливая его: небо привлекло моё внимание. Я вскочил на ноги, прижался к стене, заодно увлекая за собой и Брама.

В стороне от нас высоко в воздухе промчалась фейри, и от движения сильных гибких крыльев качнулись макушки деревьев. Фейри заложила лихой вираж, подлетела к окнам верхних этажей и зависла, лениво помахивая большими полупрозрачными крыльями. Лунный свет проходил сквозь них, отчего крылья словно сияли. Сложный рисунок из тонких прожилок и серебристых пятен по краям однозначно указывал на клеистэнэс.

— Красиво. Это Лайон, — качнул головой Брам, приглядевшись.

Как же, помню-помню. Боллинамор. Из тропических лесов Бальбиэна. Любительница презрительно на меня смотреть.

— Не знал, что Лайон развлекается ночными полётами. Ректор такое не одобряет. — Кадум провёл ладонью по волосам и смущённо усмехнулся: — Правда, я сам сегодня натворил дел. Если отец узнает, что я обратился… — Брам оглянулся на меня. — Не узнает же? Да?

Я оскалился.

— Боишься, что сдам тебя, дракон? Правильно делаешь. Но пока живи спокойно.

Я покосился на Кадума и снова перевёл взгляд на фейри, бесшумно порхающую почти под самой крышей жилого корпуса. Никогда не выпадала возможность спокойно понаблюдать за полётом фейри. Обычно я видел их во второй ипостаси только перед нападением или в бою.

— У нас в империи феи не летают. Я их крылья впервые увидел, только когда в СУМРАК поступил. В прошлом году тут была ещё одна, владела огнём. Крылья у неё были похожими, но с оранжевым переливом.

— Фейри, — непроизвольно поправил я Брама.

— М-м?

— Они ненавидят, когда их называют феями.

— Так нет же разницы.

— Попробуй какому-нибудь фейри это сказать. Только сначала мазь от синяков приобрети.

Сложив крылья и грациозно сев на подоконник, девушка юркнула в открытое окно. Полёты фейри всегда отличались плавностью и изяществом, демоны на такой не способны.

— Что? Засмотрелся?

— Не говори ерунды. Ты своих красок не надышался? Я просто всегда начеку и никогда не теряю бдительности. И вообще, хватит отдыхать. Пошли! Пора смотреть постановку по Граням, "Коварная Деверо и упившийся дракон" называется.

— Всего-то один раз перебрал, — начал жаловаться Кадум, но