Кому добавки? История выживания на орочьей кухне - Юлия Арниева

— Даже животные чувствуют, — пробормотал Корвин, наблюдая за происходящим с растущей тревогой. Его развязность исчезла, уступив место озабоченности. — Магистр, если торговцы не могут доставлять продукты…

— Общины начнут голодать, — закончил Адриан. — Да, я понимаю масштаб проблемы.

К этому времени к границе барьера собрались почти все орки общины. Гром стоял рядом с группой старейшин, молодые воины толпились поблизости, а женщины с детьми наблюдали с безопасного расстояния. На лицах читалось растущее беспокойство — они понимали, что происходит что-то серьёзное.

— Значит, продукты остаются снаружи? — уточнил Гром, подойдя к группе у барьера.

— Похоже на то, — кивнул Адриан.

— Тогда мы умрём от голода, — прямо сказал капитан, и в его голосе не было ни паники, ни отчаяния — только трезвая оценка ситуации. — У нас запасов на несколько недель, не больше. А если учесть, что скоро зима…

Неловкая тишина повисла над группой. Корвин нервно теребил край мантии, Мертон угрюмо смотрел на свои повозки, нагруженные продуктами, которые теперь были недоступны общине. Адриан хмурился, явно пытаясь найти решение в ситуации, которая казалась безвыходной.

— А если попробовать передать продукты по частям? — предложил Корвин. — Может быть, барьер пропускает небольшие предметы?

Мертон взял из повозки небольшой сверток и попытался перебросить его через невидимую границу. Но свёрток ударился о воздух с глухим звуком и упал на землю, словно налетел на каменную стену. Торговец попробовал ещё раз, на этот раз с яблоком, но результат был тот же.

— Нет, — вздохнул он, поднимая с земли помятое яблоко. — Ничего не проходит. Совсем ничего.

Я стояла в стороне, наблюдая за происходящим с растущим ужасом. Барьер, который я изменила в порыве гнева, защищая орков от несправедливого ареста, теперь превратился в смертельную ловушку для всей общины. Мои действия, направленные на защиту, могли привести к медленной и мучительной смерти от голода всех, кого я хотела спасти.

Вина тяжёлым камнем легла на сердце. Дети, которые играли у домов, не подозревая об угрозе. Орки, которые благодарили меня за вкусную еду. Грок и Зуба, которые стали мне почти родными братьями. Все они могли умереть из-за моей магии.

— Магистр, — осторожно обратилась я к Адриану, голос дрожал от волнения, — а что, если я попробую что-то сделать с барьером? Может быть, смогу его…

Адриан повернулся ко мне, и в его глазах я увидела смесь надежды и сомнения.

— Можешь попробовать, — согласился он. — Хуже уже не будет.

Я подошла к границе барьера и приложила ладони к невидимой стене. Она ощущалась как плотный воздух, слегка покалывающий кожу. Закрыв глаза, я попыталась почувствовать ту же ярость, что охватила меня несколько недель назад, когда маги пытались меня арестовать. Представила голодающих орчат, их исхудавшие лица, умирающих стариков, отчаяние Грока и Зубы…

Но ничего не происходило. Барьер оставался неизменным, холодным и непроницаемым. Магия не откликалась на мои попытки, словно заснула глубоким сном. Я напрягалась, пыталась заставить силу течь по венам, но чувствовала только пустоту.

— Не получается, — разочарованно призналась я, отступая от границы и чувствуя, как слёзы подступают к глазам.

Но прежде, чем Адриан успел ответить, из глубины общины донёсся протяжный звук рога.

— Твари! — закричал дозорный, указывая рукой в сторону деревьев. — Идут к общине! Много их!

И действительно, из-за деревьев показались силуэты чудовищ. Воздушники кружили над кронами, их кожистые крылья шуршали в воздухе. По земле ползли кольцевики, их змеиные тела извивались между стволами. А впереди шли броневики-кровососы, их металлические панцири поблёскивали в лучах заходящего солнца.

Я насчитала больше двух десятков тварей… Обычно они собирались по пять-семь особей, но такого количества одновременно никто в общине не помнил.

— Боги милостивые, — прошептал Корвин, побледнев. — Их же столько…

Твари остановились у самого края леса, прямо у высокого частокола, защищающего общину. Они не пытались атаковать укрепления, не рычали и не издавали угрожающих звуков. Просто стояли и ждали. И в этом ожидании было что-то зловещее, словно они выполняли чей-то приказ.

— Они никогда так не делали, — прошептал один из старейшин. — Твари не умеют организовываться…

— Эти умеют, — отрезал Адриан, пристально глядя на собравшихся у частокола чудовищ. — И это значит только одно.

— Что? — спросил Камнерук, крепко сжав рукоять боевого топора.

— Кто-то ими управляет, — мрачно ответил магистр, и его слова повисли в воздухе как приговор.

Глава 28

С каждой секундой напряжение в общине нарастало. Орки готовились к бою, их руки инстинктивно ложились на рукояти боевых топоров, с которыми они никогда не расставались. И даже орчанки, стоявшие поодаль с детьми, держались наготове, а в их руках уже поблёскивали клинки кинжалов.

Маленький Клык, тот самый орчонок, который когда-то с восторгом расспрашивал меня о волшебной еде, теперь цеплялся за юбку матери, его огромные жёлтые глаза были широко распахнуты от страха, который он ещё не умел скрывать.

— Но это же невозможно, — пробормотал Корвин, отступая от невидимой стены. — Твари — это просто дикие животные, пусть и магически изменённые. Они не обладают разумом, не могут подчиняться приказам…

— Говори это им, — мрачно кивнул Гром в сторону частокола, где чудовища продолжали неподвижно стоять, словно армия, ожидающая сигнала к атаке.

— Магистр, может, силой огня их? — нерешительно проговорил Корвин, доставая из-под мантии короткий жезл, украшенный рунами.

И не дожидаясь разрешения, он направил жезл в сторону тварей, выкрикнув короткое заклинание. И тотчас из кончика жезла вырвался огненный шар размером с кулак — классический боевой фаербол, который изучали на третьем курсе Академии.

Фаербол понёсся в сторону частокола, оставляя за собой огненный след. Но долетев до барьера, он вдруг рассыпался снопом золотистых искр, которые медленно погасли в воздухе.

— Магия тоже не проходит сквозь барьер, — констатировал Корвин, убирая жезл. — Вы полностью отрезаны от внешнего мира.

— Да, я знаю, — усмехнулся Адриан, но в его усмешке не было веселья — только горькое понимание масштаба катастрофы. Он цепким взглядом окинул тварей и, чуть помедлив, задумчиво добавил: — Вопрос в том, могут ли они прорваться через барьер.

И словно в ответ на его слова, тишину разорвал звук, который я запомню до конца жизни.

Один из броневиков-кровососов издал рык, который нельзя было назвать звуком животного. Это было что-то среднее между скрежетом металла по камню