Кому добавки? История выживания на орочьей кухне - Юлия Арниева

— Пожелала? — переспросил Адриан, и брови его удивлённо взлетели вверх. — То есть ты не читала заклинания, не выстраивала сложные магические формулы, не призывала силы стихий?

— Нет, — ещё больше покраснев, призналась я. — Они вели себя настолько по-хамски, угрожали и оскорбляли орков, а я была просто бешено злая, и… и магия как-то сама откликнулась на мой гнев.

Адриан некоторое время молча уставился на меня с таким выражением лица, словно я только что сообщила ему о своём намерении завтра улететь на луну. Потом его лицо дрогнуло, уголки губ поползли вверх, и он вдруг фыркнул и разразился самым настоящим приступом смеха — громким, заливистым, так что слёзы выступили у него на глазах, а плечи затряслись.

— Ты просто… —с трудом выговорил он между приступами хохота, — ты просто пожелала нам убиться о стену? И барьер тебя послушался? — Он зажал рот ладонью, пытаясь совладать с собой, но безуспешно. — Боги милостивые, это же совершенно невероятно!

— Что тут такого смешного? — обиженно нахмурилась я, не понимая, что его так развеселило.

— Смешного? — Адриан вытер выступившие слёзы тыльной стороной ладони и попытался принять серьёзный вид, хотя губы его всё ещё дрожали от сдерживаемого смеха. — Эмма, ты только что объяснила мне, как тебе удалось совершить то, что не под силу целому совету архимагов! Ты изменила одну из самых могущественных защитных магических систем всего королевства при помощи обычной обиды и праведного гнева!

Он снова не выдержал и рассмеялся, качая головой с выражением человека, который не может поверить в услышанное:

— Представляешь? Столетия кропотливого изучения магических законов, тысячи страниц сложнейших теоретических трактатов, невероятно сложные ритуалы с множеством компонентов… А ты просто разозлилась и пожелала. Это… это гениально в своей абсолютной простоте!

Глава 27

На следующее утро после нашего откровенного разговора у границы барьера снова появился знакомый силуэт. Дерен спешился у каменной полосы с тем же торопливым видом, что и в прошлый раз, но на этот раз его лицо выражало не просто обеспокоенность, а настоящую тревогу. Молодой маг выглядел так, словно всю дорогу скакал без остановок — одежда была покрыта дорожной пылью, а лошадь под ним тяжело дышала.

— Магистр Адриан! — окликнул он, едва завидев приближающуюся фигуру магистра. — Рад, что с вами все в порядке!

Адриан подошёл к границе барьера неспешно, но было заметно, что рана от воздушника все ещё давала о себе знать — он слегка прихрамывал и время от времени осторожно касался рукой бока.

— Дерен, — кивнул он в приветствии, остановившись точно у каменной черты. — Полагаю, новости не из приятных?

— К сожалению, — подтвердил молодой маг, нервно перебирая поводья и оглядываясь по сторонам, словно опасаясь подслушивания. — Могу я поговорить с вами… конфиденциально?

Адриан оглянулся на меня — я стояла поблизости, не особо скрывая любопытства — и махнул рукой в сторону.

— Эмма, оставь нас, пожалуйста, одних.

Неохотно отступив на расстояние, которое Адриан счёл безопасным, я всё же осталась в пределах слышимости, притворившись, что собираю травы у края общины. Мне удалось спрятаться за небольшим навесом, где орки сушили шкуры, и оттуда голоса магов доносились приглушённо, но отдельные фразы всё же можно было различить.

— … ситуация в столице ухудшается с каждым днём… — шептал Дерен, беспокойно оглядываясь по сторонам. — … после того, как барьер изменился, Совет…

— … требует немедленного объяснения и решения… — продолжал он, понижая голос ещё больше.

— … другие общины тоже… никто не может ни войти, ни выйти…

— … растут подозрения о государственной измене… некоторые архимаги говорят о тайном заговоре…

Я напрягла слух, пытаясь уловить больше деталей, но ветер то разносил голоса, то доносил их с удивительной чёткостью. Время от времени я различала отдельные слова: «расследование», «арест», «предатель», «заговор». От этих обрывков фраз у меня холодело в районе затылка.

Разговор длился около получаса, и с каждой минутой лицо Адриана становилось всё мрачнее. Его плечи напряглись, челюсти сжались, и даже на расстоянии было видно, как он борется с желанием выругаться. Когда Дерен закончил свой доклад, магистр долго стоял молча, уставившись в землю и явно переваривая услышанное.

— Сколько времени у меня есть? — спросил он, наконец подняв голову.

— Официально? — Дерен нервно кашлянул. — Совет дал вам ещё две недели. Но неофициально… магистр, там говорят, что если решение не будет найдено в ближайшие дни, пришлют боевых магов. Чтобы силой разрушить барьеры.

— И что будет с общинами? — холодно уточнил Адриан.

Дерен отвёл взгляд и замялся с ответом, что само по себе было красноречивее любых слов.

— Понятно, — кивнул магистр. — Передай Совету, что я работаю над проблемой и близок к решению. И скажи, что мне потребуется больше времени, чем планировалось изначально.

— Сколько времени? — нетерпеливо спросил Дерен.

— Не знаю, — честно ответил Адриан. — Возможно, несколько недель. Возможно, больше.

— Магистр, я не думаю, что у нас есть несколько недель, — обеспокоенно сказал молодой маг. — Настроения в столице очень нехорошие. Говорят о том, что кто-то намеренно саботирует защиту королевства, что это может быть подготовка к вторжению…

— Чушь, — отрезал Адриан. — Но я понимаю их логику. Скажи им, что я работаю над структурой барьера и скоро предоставлю полный отчёт.

Дерен кивнул, хотя недовольство было написано у него на лице крупными буквами. Он явно хотел получить более конкретные ответы, но не решался давить на старшего по званию. Быстро вскочив в седло, он ускакал в сторону столицы, оставляя за собой облако пыли и множество тревожных вопросов, повисших в воздухе.

Я осторожно выбралась из укрытия и подошла к Адриану, который всё ещё стоял у границы барьера, погружённый в мрачные размышления.

— Плохие новости? — осторожно спросила я.

— Хуже некуда, — кратко ответил он, не поворачиваясь. — Совет теряет терпение. А когда маги теряют терпение, даже они сами не могут предсказать последствий.

Следующие два дня Адриан ходил по общине как в тумане. Он по-прежнему приходил на кухню к завтраку и ужину, по-прежнему вежливо благодарил за еду, но было очевидно, что мысли его заняты чем-то совершенно другим. Ел он машинально,