Княжна Екатерина Распутина - Ольга Токарева

На ступенях сидел Яромир и курил. Лунный свет серебрил его лицо, высвечивая дрожь в пальцах, сжимавших белоснежный фильтр. Я быстро просканировала его, увидев состояние подавленности и отчаянья.

— Что случилось? — спросила я, опускаясь рядом на остывшие доски.

Он смотрел долго, затравленно, словно дикий зверь, загнанный в угол. Отвернувшись, с трудом сглотнул и прошептал:

— Анастасия… Ей плохо. А Резник говорит, здорова. Удивляется, чего я волнуюсь… — Голос его дрожал, как осенний лист на ветру.

В груди защемило от недоброго предчувствия и догадки, какая напасть произошла с девушкой. Во мне разгорелась дилемма: открыться или нет? Мгновения колебаний — и я поняла, что не смогу позволить угаснуть этой жизни, молодой матери.

— Вставай, — приказала я, резко поднимаясь. — Веди меня к ней.

В его глазах мелькнуло удивление, застывшее на лице, а затем, словно что-то вспомнив, он моментально поднялся. Затушив окурок, откинул его в сторону, шагнул к дверям, оглядываясь, словно боясь, что я передумаю.

Едва переступив порог их семейных покоев, я беззвучно выругалась. Кулаки мои сжались от ярости. Когда найду убийцу, я его уничтожу! Как можно быть настолько бесчувственным, чтобы подсадить монстра в тело женщины, только что подарившей жизнь?

«Клякса-паразит»… Она обосновалась в правом легком Анастасии, и я видела, как черные щупальца сущности впиваются в энергетические потоки женщины, иссушая ее, выпивая жизненную силу.

Девушка спала, но ее бледное лицо, тронутое тенью страдания, говорило громче любых слов. Слабые судороги пробегали по щекам, словно призраки боли напоминали о себе.

— Резник не сможет помочь Анастасии, — прошептала я, боясь потревожить ее и без того хрупкий сон. — Он хороший целитель, но даже его мастерство не позволяет увидеть очевидного.

В голове мелькнула тревожная мысль: а каков же мой собственный уровень, если я способна разглядеть то, что ускользает от опытного взгляда Анатолия Родионовича?

— Ты что-то знаешь? — Яромир вырвал меня из водоворота размышлений.

— Я могу рассказать тебе многое… и, возможно, показать, — медленно произнесла я, — но есть одно условие. Ты должен поклясться, что всё, что ты увидишь и услышишь от меня, никогда не покинет пределы этих стен.

Замешательство, промелькнувшее на его лице, больно кольнуло в сердце. Как мне быть? Раскрыться и попытаться исцелить Анастасию без клятвы — значит, подвергнуть себя смертельной опасности.

Не дождавшись ответа, я вздохнула и отвернулась, но тут же почувствовала, как чья-то рука сжала мою.

— Постой! — он остановил меня.

Быстрым шагом Яромир направился к дамскому столику из красного дерева. Выдвинув ящик, он схватил маленькие ножнички и, не дрогнув, провел острым лезвием по запястью. Кровь мгновенно выступила багряными каплями.

— Я, Яромир Соловьев, клянусь своей жизнью, что мои уста не обмолвятся ни словом о том, что услышат и увидят в этих покоях от княгини Екатерины Распутиной, — прозвучал его голос, твердый и решительный.

После этих слов в воздухе ощутимо повеяло озоном, и тишину разорвал короткий треск, словно крошечный разряд молнии. Магия приняла клятву.

— Те же зловещие симптомы проявились и у третьей жены твоего отца, наутро после венчания, — начала я, погружая его в кошмарные обстоятельства, творившиеся в доме. — К Анастасии меня не допускали, и лишь случайная встреча в коридоре позволила вырвать ее из цепких лап смерти. Ты, должно быть, спрашиваешь себя: как я, одиннадцатилетняя девчонка, вижу то, что ускользает от взора опытного мастера? Отвечу кратко — не знаю. Целительский дар пробудился во мне сам, а не в академии, как это происходит обычно у подростков. Возможно, причиной тому стало то чудовищное нападение, когда монстры растерзали мою няню прямо у меня на глазах. Но это лишь догадка. Впрочем, это не главное. Сначала мне и самой было нелегко, а узнав о трагической судьбе моих родственников, я и вовсе боялась открыться. Суть в том, что в доме поселился убийца, планомерно подсаживающий этих тварей в женские тела. Были предположения, что Анастасия уже была больна, когда вышла за твоего отца. Но все оказалось гораздо страшнее: вскоре монстр обосновался и в Софье. Не скрою, из всех домочадцев, причастных к этому злодеянию, я подозревала тебя. Прости, но так уж складывались обстоятельства: ты появлялся в доме, а затем женщины заболевали. И лишь случай с твоей женой заставил меня усомниться в своей правоте.

— Зачем мне их убивать? — недоумевал Яромир, пряча в полумраке задумчивый, словно затравленный взгляд.

— Ответить на этот вопрос может лишь сам убийца, — парировала я с не меньшей задумчивостью.

Подойдя к нему ближе, я встала на цыпочки, прикоснулась пальцами к его вискам и высвободила сгусток смешанной энергии, направив ее сквозь его веки. Резкий эксперимент. Хромус делится со мной своими воспоминаниями, так почему бы мне не попытаться воздействовать на сетчатку, на хрусталик и не показать ему то, что вижу я?

— Что это такое⁈ — прорычал Яромир, отшатнулся, словно от огня, разорвав нашу связь движением к жене.

— Не стоит тревожить Анастасию, — остановила я его, вцепившись в рукав пиджака, и поспешила объяснить: — Это то, что обитает в разломах. Каким образом эта сущность попадает в человека, мне неведомо. Ни один здравомыслящий человек не захочет это проглотить, да и, учитывая размер этой «кляксы», это просто невозможно. Я ее так прозвала. И у меня есть подозрение, что она проникает в тело через пищу или какой-то продукт, будучи микроскопической. Ее темпам роста можно только позавидовать.

— Убери… Прошу, избавь Анастасию от этого, — Яромир в отчаянии схватил мои руки и опустился на колени, а мольба так и застыла в его глазах.

— Яромир! Немедленно встань, — мой голос прозвучал резко, выдавая скрытое раздражение. — Я здесь не для того, чтобы наблюдать твои страдания, а чтобы спасти ее.

Высвободив руки из его хватки, я подошла к изголовью кровати. Мгновение, исполненное тишины, ушло на анализ состояния больной. Подняв взгляд на Яромира, я проговорила:

— Мне нужно, чтобы ты приподнял ее и поддерживал в сидячем положении. Не бойся, физической боли она не почувствует — лишь дурноту. И… я бы предпочла, чтобы Анастасия меня не видела. Ни к чему посвящать еще кого-то в тайну моего дара.

Как только мужчина выполнил мою просьбу, я окутала его жену волной умиротворяющей дремы и тотчас приступила к уничтожению этой мерзкой «кляксы».

С умелой сосредоточенностью хирурга я приложила ладонь к спине девушки и приступила к делу: сначала обрушила на монстра поток некроэнергии, погасив