Полукровка - С. И. Вендел

Ее облегчение, когда он очнулся, было столь же ощутимым, что она не могла не думать об этом всякий раз, когда у нее появлялась минутка.

Ее взгляд снова переместился на него, все еще расслабленного, прислонившегося к сараю, пока он обрабатывал картошку большим пальцем и ножом.

Она не упустила ни того, как полуденное солнце отбрасывало драматические тени вдоль крепкой колонны его шеи, ни того, как блестит единственная золотая серьга в его заостренном ухе. Она не упустила из виду жесткой мышцы его груди, открытой свободной рубашкой, разделенную пополам тяжелой линией грудных мышц. От нее не ускользнул мягкий, терпеливый взгляд его глаз и легкая складка рта, когда Даррах перебирал его волосы.

И она не упустила ни того, как ее сердце учащенно забилось при виде него, ни того, как она затрепетала и согрелась от кончиков пальцев до груди и между ног, просто наблюдая за ним.

Теперь они с Ореком не были заперты вместе в тесном стойле. Они не были одни в дикой местности. И все же это… притяжение только усилилось.

Во всяком случае, его ранение, его жертва только еще больше втянули ее в его настоящее.

Судьба, он мне действительно нравится.

Сорча усердно терла лицо, теперь оно чесалось по-другому, и влажная тряпка не могла справиться с этим. По крайней мере, не без уединения и воображения.

Она знала, как бы ей хотелось разгадать его — она уже несколько дней спала рядом с Ореком на сене, и то, насколько они были близки к разгадке, было невозможно не заметить.

Проблема была в том, что… она понятия не имела, что он чувствовал. Учитывая ее прошлые свидания и партнеров, было легко понять их интерес с первого взгляда. Некоторые подходили к ней первыми. Орек был не только полуорком с их другой культурой и обычаями, он был… ну, Ореком. Сколько из того, что он мог чувствовать, было действительно к ней, а не только потому, что она была женщиной?

Сорча не была невежественной, она могла сказать по тому немногому, что он говорил, и по тому, чего не говорил, что он проводил мало времени в компании других людей, особенно женщин. Насколько мало, она не смогла бы сказать с уверенностью, но достаточно, чтобы сомневаться, что он мужчина, который прямо скажет то, чего хочет, что бы это ни было.

О, она заметила, что он наблюдает за ней, заметила румянец, расцветающий на его зеленых щеках, придающий им завораживающий румяно-коричневый оттенок. Насколько это было влечение, а не застенчивость, она просто не знала.

Но она хотела знать. Было много способов, которыми они вместе могли бы сделать путешествие на север еще более приятным — но что потом?

Что произойдет, когда они вернутся в Гранах к семье Сорчи? Что станет делать Орек?

Эта мысль заставила ее оглянуться на него.

Что, если они начнут что-то создавать, только для того, чтобы это закончилось, когда она вернется домой?

У Сорчи была своя доля интрижек и свиданий, но почему-то ни то, ни другое не подходило Ореку. Она могла признать свое растущее влечение к нему, но было что-то более глубокое, что-то пускающее корни в ее сердце, что заставляло ее задерживать дыхание, если она слишком много думала об этом.

Он не просто любовник. Что бы ни было между ними, это было бы… большее.

Эта мысль вызвала у нее дрожь, но не неприятную, а заставляющую краснеть.

Ворча на себя, Сорча еще раз провела тряпкой по лицу и положила ее обратно в ведро. С этими мыслями она уже несколько дней гонялась за собственным пресловутым хвостом, так и не приблизившись к ответу.

Сорча присоединилась к Каре за крепким уличным столом, за которым семья наслаждалась едой, когда погода была хорошей, как сегодня. В то время как ей и Ореку было очень уютно в своем стойле, согретом телами множества сельскохозяйственных животных, дни становились все прохладнее, а по ночам на землю ложился иней.

Им нужно было отправляться в свое путешествие, чтобы у них была хоть какая-то надежда обогнать зиму, но Сорча не была уверена, что Орек готов. Он говорил ей, что это так, уверял, что с ним бывало и похуже и он привык к вызовам, но это не означало, что она хотела рисковать им.

Резкий вопль заставил Сорчу съежиться, и она уступила Каре достаточно места, пока та успокаивала своих суетящихся детей. Брат и сестра препирались весь день, и, наконец, дело дошло до точки кипения. Справившись со своей долей истерик, Сорча знала, что нужно держаться в стороне и не мешать.

Когда Кара махнула ей в сторону кучи яблок, чтобы та подкрепилась, Сорча схватила одно и поспешно ретировалась в сарай.

Орек поднял глаза и ухмыльнулся, когда увидел, что она приближается. У нее скрутило живот, и ей пришлось приказать себе не смотреть в землю и не краснеть, как впервые влюбившаяся девушка.

— Возможно, пройдет некоторое время, прежде чем мы сможем поесть, — сказала она ему, протягивая яблоко.

Орек взял его, оглядываясь через плечо.

— С детенышами все в порядке?

— Просто разногласия по какому-то поводу. Они разберутся. Иногда нужно просто позволить всему идти своим чередом.

— Хм, — его брови нахмурились, когда мальчик снова завизжал, а заостренные уши дернулись. Не то чтобы детские выходки раздражали его, он искренне выглядел обеспокоенным за мальчика, и это тронуло сердце Сорчи.

Орек наконец осмотрел яблоко, которое она ему принесла. Оно было большим, с красной кожурой, испещренной золотыми и зелеными прожилками, но все равно казалось крошечным в его больших руках. Он перевернул его, прежде чем разрезать своим маленьким ножом.

— Ты ела? — спросил он.

— Я буду есть со всеми остальными, — сказала она.

Он издал глухой горловой звук и кивнул в сторону.

— Садись.

Она открыла рот и закрыла его, прежде чем плюхнуться рядом с ним. Был полуденный перерыв, так что на самом деле ей не следовало заниматься работой, но все равно казалось, что ей нужно оставаться на ногах. На случай, если она понадобится.

Не успела она сесть, как перед ней появилась сочная половинка яблока. Она взяла его кончиками пальцев, сок заблестел на солнце.

— Ешь, — настаивал он. — Ты изматываешь себя.

— Я все время занимаюсь домашними делами дома, — ответила она.

Он заурчал, но больше ничего не сказал, вместо этого вырезал из яблока сердцевину и отправил ее в рот. Его глаза выжидающе уставились на нее.

Она закатила глаза, лизнула открывшуюся мякоть и откусила большой кусок.

Орек пошевелился рядом