Поцелуй чернокнижника - Тиффани Робертс

— Убейте его, — прорычал альфа.

Меррик взмахнул рукой, выпустив волну неоформленной магической энергии.

Передние волки, которые уже были в середине прыжка, были атакованы лоб в лоб. Мех существ вздыбился от силы волны, прежде чем их отбросило назад, перевернув в воздухе, и они рухнули всего в нескольких ярдах от садовой изгороди.

Использовать эту силу было захватывающе. Ее применение было легким, не истощающим его — сила приходила не от него самого, а извне. Это было опьяняюще. Но он осознавал и опасность: эта магия могла уничтожить его, если он откроется ей слишком широко. Тем не менее, он не мог отказаться. Только так он мог защитить Адалин и ее брата. Никакой риск не был слишком велик, чтобы защитить их.

Но лей-линия давала не только силу — она расширяла восприятие. Меррик чувствовал песню маны всего вокруг, даже травинок, камней, земли и червей под ногами. Он держал этот дар под контролем. Интуитивно он понимал: он может дотянуться до любого участка лей-линии, почувствовать все вдоль ее течения.

Но если он это сделает — он потеряет себя. Навсегда.

Альфа и серая волчица поднялись, отряхиваясь от дезориентации. От их шерсти поднимались слабые струйки дыма. Коричневые оборотни отступили на несколько футов от своих первоначальных позиций, их глаза были широко раскрытыми, а дыхание прерывистым.

— За стаю, — прорычал альфа.

Эти слова словно отрезвили нерешительную пару. Их лица окаменели, и они двинулись вместе с остальными, полукольцом окружая Меррика. Хотя они держались почти в десяти ярдах, Меррик не расслабился — преодолеть это расстояние они могли за миг.

Он не собирался давать им такого шанса.

Он действовал, не позволяя себе больше ни секунды раздумий, используя невидимые магические катушки, чтобы зацепиться за источники различных песен маны вокруг — пучки травы и далеко простирающиеся корни деревьев старше дома позади него. Волки, как один, встали дыбом. Их мех сиял в голубом сиянии, которое излучал Меррик, вызванном магией, свободно струящейся по его коже подобно танцующим лучам молнии, ярче и интенсивнее, чем когда-либо прежде. Он пропускал энергию через свои связи с этими растениями, изменяя их резонансы, усиливая их.

Взмахом рук он заставил траву и корни рвануться из земли. Они выросли в мгновение ока, извиваясь и хлеща, словно гневные щупальца, бросаясь на волков.

Сверхчеловеческие рефлексы не спасли их: растения схватили всех четверых. Волки выли, вырывались, рвали лозы зубами и когтями. Их сила и ярость позволяли постепенно освобождаться.

— Что он такое? — спросила серая.

— Не имеет значения, — ответил альфа. — Он скоро умрет.

Меррик сосредоточился, формируя в ладонях пульсирующие шары магии. Держать растения стало труднее. Альфа вырвался на два ярда, пока мощный корень не обвился у него вокруг шеи и не остановил его.

Альфа взревел. Этот первобытный, мощный крик всколыхнул в Меррике искру страха. Он оттолкнул это чувство — не страх должен быть в нем, не перед этими тварями, пришедшими отобрать его дом, его женщину.

Ярость, которая уже копилась в Меррике, вырвалась наружу. Он издал свой собственный рев, грохочущий магией, дрожащий от ярости, гремящий желанием защитить, собственничеством и любовью — и выпустил магию из рук.

Сине-белая энергия вырвалась, воспламенив заколдованные растения, охватив волков ослепительным столбом. Он сразу понял — этого недостаточно. Корни сгорели за секунду, но волки оказались крепче. Они выпрыгнули из зоны взрыва — все, кроме серой, что прыгнула прямо на него.

Она вылетела из пламени, ее мех дымился, тело было в ожогах, но глаза горели бешенством. Черные когти блестели — ими можно было резать кожу, как бумагу.

Бессмертие не означало неуязвимость.

Меррик отпустил магию и отпрыгнул вбок. Волчица пронеслась мимо, лишь когтями царапнув его плечо. Кровь заструилась, напоенная магическими синими сполохами.

Волчица рсильно ударилась о землю, перекатилась и снова вскочила на ноги. От изуродованного тела шел дым, но ее раны, несмотря на их серьезность, проявляли признаки заживления прямо у него на глазах.

Очевидно, и без того ускоренный фактор исцеления оборотней был только усилен Расколом.

Она встретилась с ним взглядом и бросилась в новую атаку.

Через лей-линию Меррик почувствовал движение других волков, но не отвел взгляда от атакующей самки. Он поднял обе руки и придал своей магии форму твердых, заостренных древков — похожих на копья из светящегося синего стекла — и вытянул оружие из ладоней.

Острия ударили женщину в грудь и вышли из спины. Инерция понесла ее вдоль, ближе к Меррику, руки и ноги дико дергались, челюсти щелкали.

Меррик зарычал и направил по копьям магию — магию, идущую напрямую от лей-линии. Всплеск необузданной энергии напряг каждую его мышцу и зазвучал в костях, грозя не просто заглушить его мана-песнь, а расплести ее до основания. Он удержался, окутывая себя коконом из воли и ярости, чтобы продолжать атаку.

Магия вспыхнула внутри волчицы. Она распахнула пасть и издала крик — наполовину агонизирующий вопль, наполовину яростный рев. Ее плоть трескалась и лопалась, а из расширяющихся ран вырывались потоки арканной энергии.

Во внутреннем взоре Меррика другие оборотни приближались — их силуэты мерцали в багровом свете их мана-песен.

Волчица рассыпалась на куски, которые становились все мельче, пока не исчезли вовсе. Магия погасла, а копья, похожие на стеклянные, растаяли. Альфа взвыл от ярости и боли — звук пронзил Меррика, но не поколебал его. Он дал им шанс решить все иначе. Это был их выбор.

Меррик стиснул челюсти и с силой сжал связь с лей-линией, пытаясь подавить опасный поток. И только когда он развернулся к оставшимся оборотням, он почувствовал то, что искал с самого начала — пятого нарушителя, который только что вошел в зону его магического восприятия.

Еще один волк — на северной стороне особняка. На той, где находилась спальня Меррика.

Страх снова вернулся к Меррику — холодный, скользящий внутри, словно змея, — но это был не страх перед волками и не за собственную жизнь. Это был страх за Адалин. За Дэнни. За единственно дорогое, что у Меррика еще оставалось.

Все трое волков перед ним одновременно бросились в атаку.

Меррик обернул себя магией и исказил свою песнь маны, переводя физическое тело в иное состояние. На мгновение он стал лишь энергией, лишь магией, которую всегда носил в себе, и песнь лей-линии оглушила его.

Слейся со мной, пела она. Стань единым. Стань силой.

Режущие когти и щелкающие зубы прорезали воздух там, где только что