Разрушенные клятвы - Катарина Маура

Она улыбается.

— Он бросил меня, — продолжает она, словно рассказывает о чем-то незначительном. — И, знаешь… я даже чувствую облегчение. Все это время я думала о том, что мне придется лгать тебе. Говорить, что между нами ничего не было, пока вы не расстались… но я бы солгала, Селеста. Я планировала солгать. Потому что я так отчаянно хотела быть с ним. Это… это мерзко, правда? Ты должна была быть для меня самым важным человеком. Но я все равно сделала то, что сделала. Потому что я не могла ему сопротивляться.

Она вытирает мокрые от слез щеки и едва слышно смеется.

— Он заставлял меня чувствовать себя нужной… любимой. Он заставлял меня смеяться, Селеста.

Слезы струятся по моему лицу, горло сжимает судорогой, но я не даю себе разрыдаться. Все, что она говорит… именно так он заставлял чувствовать и меня.

— Я люблю тебя, — говорю я, вкладывая в эти слова всю силу, на которую способна. — Люблю, несмотря ни на что. И если Зейн — тот самый человек, который смог так легко предать нас обеих, значит, он нам не нужен. Мы нужны только друг другу, Лили. Пожалуйста… пожалуйста, просто возьми мою руку, и мы разберемся с этим вместе.

На мгновение в ее глазах вспыхивает искра надежды. Я тяну руку еще дальше, держу ее на весу, умоляюще.

Но Лили смотрит на нее и качает головой.

— Ты не простишь меня, — шепчет она. — Не по-настоящему. Это всегда будет между нами, и я… я никогда не смогу простить себя. Между нами уже не будет как прежде. А еще я знаю, как он умеет говорить… Он все объяснит, и ты его простишь. Я никогда не видела, чтобы ты кого-то любила так, как его, Селеста. Ради него ты простишь все. Так же, как сейчас готова простить меня… но я не смогу этого видеть. Я не смогу смотреть, как ты выходишь за него замуж.

— Я не выйду за него, — обещаю я, срываясь на шепот.

Она смотрит мне в глаза. Улыбается. Эта улыбка — прощание. В ней столько печали, столько неизбежности.

— Я люблю тебя, Селеста. Я надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня… но я не вынесу этот взгляд в твоих глазах. Я заслуживаю наказания за свои грехи, и оно найдет меня.

— Лили! — кричу я, голос рвется в истерике.

Ветер подхватывает ее слова.

— Я правда тебя люблю…

Она улыбается сквозь слезы. И падает.

Я бросаюсь вперед, в последний миг почти касаясь ее пальцами… но слишком поздно.

Слишком поздно, чтобы ее спасти.

Глава 35

Селеста

Мои руки дрожат, когда я вхожу в нашу с Лили хижину, место, где мы провели так много ночей. Глаза жжет от слез. Телефон не замолкал ни на секунду за последние сутки, но здесь Зейн не сможет меня достать. Это место было только нашим. Моим и Лили.

Ее голос снова и снова звучит у меня в голове, и я никак не могу перестать думать: где я ошиблась? Должна ли была броситься к ней, силой оттащить от края, не дав даже секунды на размышления? Что-то подсказывает мне, что тогда она бы прыгнула сразу, но мне хочется верить, что я все равно должна была попытаться. Разве могло быть хуже, чем сейчас? Когда тело моей лучшей подруги где-то на дне реки, а водолазы безуспешно прочесывают воду.

Знает ли Зейн? Наверняка уже да. Печалит ли его это так же, как меня? Любил ли он ее хоть вполовину так, как она любила его?

Пальцы скользят по стене, заставленной фотографиями. Вся наша жизнь — в хронологическом порядке, от одного счастливого момента к другому, и с каждым снимком боль только сильнее.

Я замираю, заметив на столе конверт. Мы с Лили сидели за этим столом, когда пытались вызвать духов через доску Уиджи и так перепугались, что впервые в жизни напились, в четырнадцать лет. Здесь мы ели, играли, готовились к экзаменам, открывали письма о зачислении в колледж.

Мои руки дрожат, когда я беру письмо, мгновенно узнавая ее изящный почерк. Лили всегда делала букву «С» в моем имени особенно красивой… Я прижимаю бумагу к груди, слезы застилают глаза.

Я знаю, что это за письмо. И я не могу. Просто не могу открыть его. Не могу принять, что она ушла. Что она знала, что уже не вернется с того моста.

Я опускаюсь на пол, сжимая в руках последнее, что осталось от нее, и беззвучно молюсь, чтобы все это оказалось дурным сном. Чтобы ее нашли. Живой. Несмотря на прошедшее время.

Но когда мои пальцы все же разрывают конверт и разворачивают бумагу, она едва не выпадает из рук.

Дорогая Селеста,

Если ты читаешь это письмо, значит, я уступила своему стыду и оставила тебя одну. В этом месте, где мы создали столько прекрасных воспоминаний.

Ты, наверное, плачешь, да? Пожалуйста, не плачь. Я не стою твоих слез. Никто не стоит. В этом мире нет человека, достойного тебя, и уж точно я не была им. Ты спасла меня, а я предала тебя. Это эгоистично, но я рада, что не увижу боль в твоих глазах.

Да, это ужасно, правда?

Мне жаль, Селеста. Больше, чем ты когда-либо сможешь себе представить. Если бы я могла повернуть время вспять, все изменить… Боже, как бы я хотела. Как бы я хотела не быть такой глупой. Не позволить иллюзии счастья так ослепить меня. Я никогда не хотела причинить тебе боль, никогда не хотела обманывать — ни тебя, ни саму себя.

Если бы у меня было последнее желание… я бы пожелала заслужить твое прощение и утащить Зейна Виндзора в ад вместе с собой. Я хочу, чтобы он однажды узнал, каково это — потерять все, что тебе дорого, смотреть на места, ставшие особенными из-за воспоминаний, и видеть только осколки своего сердца.

Ты никогда не узнаешь, насколько мне жаль, Селеста. Я знаю, что не смогла бы искупить свою вину в этой жизни, что бы ни делала. Но, возможно, тебе будет легче, зная, что теперь я буду наказана за свои грехи.

Я знаю тебя. Ты будешь думать, что могла что-то сделать, что это отчасти твоя вина. Прошу тебя — не надо. Это была