Эй ты, из триста седьмой! - Джулиан Хитч

— Что происходит?

Напуганная Женя вцепляется в дверную ручку на двери, в последний момент удерживая коробку на коленях.

Глебу хочется как можно скорее успокоить её, но он только крепче сжимает руль, боясь потерять управление. Машина давно так не барахлила. Ему удаётся удержать над ней контроль. Они резко тормозят у обочины. Глеб не представляет, что делать дальше кроме того, чтобы вызвать эвакуатор или остановить кого-то, кто бы взял их на буксир.

Бросив обеспокоенный взгляд на побледневшую Женю, в досаде сжимает губы. Вся их поездка пошла наперекосяк с самого начала. И как итог, они оба вымотаны, а теперь Женя ещё и напугана. Глеб быстро принимает решение.

— Я вызову эвакуатор, а в общагу доедем на такси. Не волнуйся, всё будет в порядке.

Он перехватывает её ладонь, мягко, но крепко сжимая. Давая понять, что рядом с ним она может быть спокойной. И это срабатывает: Женя заметно расслабляется и пусть слабо, но улыбается ему.

— Почти вернулись, — сделав глубокий вдох, произносит она. Голос звучит немного рассеянно, видимо, что-то её беспокоит. — И что мы станет делать? Жить так, как будто ничего не случилось?

Женя смотрит на него так, что аж скулы сводит. Пронизывающе и требовательно. Глеб не имеет права уйти от ответа. Да и не хочет.

— Я не собираюсь тебя бросать, Женя. — Ему самому не по себе от этой фразы. От слова «бросать». Пусть на этот раз обещают не ему, а он. В голове рой мыслей, тело же словно действует на инстинктах. Он проводит пальцем по её запястью, нежно поглаживая кожу. — Ты слишком важна для меня.

Женя чуть смущается, но не отводит взгляда. Наоборот, смотрит на него, и в её расширившихся блестящих зрачках Глеб видит своё отражение. Он словно смотрит на себя её глазами. И он уверен, она тоже испытывает к нему не мимолётное влечение, а что-то глубокое и настоящее. Но пока боится раскрыться до конца. То, что зародилось между ними, пугает обоих. Его, потому что, в прошлом остался горький опыт, а её наоборот потому что опыта совсем нет и она боится обжечься.

— Нам надо вместе решить, что будет в общежитие… Понимаешь…

Женя тоже прикасается к нему, пальцами ведя по руке вверх до самого плеча. Её ладонь оказывается у него на щеке — изящная, но такая горячая… Даже слишком горячая для него. Глеб не может не думать о большем. О близости. Он думает о ней с того самого дня, как увидел Женю на озере. Глебу хочется ею обладать. По-настоящему. По-взрослому. А она даже не понимает, как легко дурманит его разум.

Подавшись вперёд, Глеб тянет Женю к себе. От неожиданности она упирается в низ его живота. Прямо над ремнём. Мышцы мгновенно напрягаются, а Женя — с удивительной для неё смелостью — опускает ладонь на ширинку, начиная осторожно поглаживать ткань. Глеб, судорожно втянув воздух, закрывает глаза. Она желанна, но он помнит — для неё всё впервые, и в любой момент её решительность может растаять как мороженое под солнцем. Напугать её — последнее, чего бы он хотел.

Глеб боится посмотреть на Женю, словно стоит открыть глаза и она исчезнет. Тем острее ощущения от прикосновения её ласковых губ, когда она оставляет почти невесомые поцелуи на его щеке, постепенно спускаясь к уголку его рта.

— Же-е-ня-я…

Если он возьмёт на себя инициативу, всё либо закончится сексом прямо в машине либо её бегством из неё же. Но сдерживаться становится всё сложнее. Сказывается не только его влечение к Жене, но и долгое отсутствие секса. Сам бы он вряд ли сказал, что в последнее время ему так уж сильно его не хватало — он просто не успевал думать о чём-то кроме бабушки, попутно разгребая бесконечные косяки студентов. Но сейчас как никогда остро ощущает то, чего лишился, сам себя загнав в почти монашеский образ жизни. Перед глазами мелькает воспоминание об обнажённой Жени, какою он увидел её в душевой. И это только подогревает Глеба — кажется, ещё немного и он загорится не фигурально, а вполне по-настоящему.

Глеб привлекает Женю ещё ближе к себе. Его ладонь ложится на её поясницу и, зацепив край футболки, задирает её всё выше. Пальцами ведёт по невероятно нежной коже, поглаживая выступающие рёбра, пока не касается тонкой ткани белья. Он помнит, какова её грудь на ощупь, как приятно ласкать её — чуть сминая, подушечкой пальца обводя вокруг затвердевшего соска. И сейчас хочется содрать с Жени бельё и дойти с нею до конца. Без долгих прелюдий, потому что от возбуждения уже почти трясёт. Но с ней так не получится.

Её первый раз не должен быть таким — на обочине в сломанной машине. Это не те воспоминания, которые он хотел бы ей подарить.

Наверное от необходимости притормозить он вдруг вспоминает свой первый раз. И это отзывается в нём тянущей тоской с привкусом боли. С Ингой они уже давно не виделись, он вообще не знает, где она и с кем. Она была не только первой любовницей, но той, кто разбила ему сердце.

Воспоминание об Инге подобно холодному душу. И оно настолько яркое, что он чуть не отталкивает Женю от себя, на секунду забывая, что она она, а не Инга.

— Глеб?..

Он понимает, что слышит голос Жени, но за закрытыми веками всё ещё представляет Ингу.

«Будь. Ты. Не ладна!»

Открывает глаза, видит перед собой Женю. Но уже не испытывает того желания, которые сжигало его всего несколько секунд назад. Нет, Женя не стала ему противна — его чувства к ней не изменились. И он даже не знает смеяться ему или огорчаться, из-за воспоминаний о ком удалось взять себя в руки.

Глеб обхватывает Женины ладони и подносит к губам, жадно целуя и вдыхая её запах. Она расслабляется, а Глеб произносит, стараясь, чтобы голос звучал как можно нежнее:

— Нужно остановиться, и не потому, что я не хочу — очень хочу. Но не здесь.

Глеб пытается поправить её одежду, одновременно немного отстраняясь. Женя послушно, как маленькая, кивает, давая понять, что понимает его. На Глеба же накатывает жгучее чувство стыда. Это неправильно, вспоминать об Инге, сгорая от желания по Жене. И ему совсем не хочется, чтобы догадалась, о чём он думал, когда она целовала его, когда была готова отдаться ему. Но хуже всего, что сомнения, которые он почти похоронил в