Обещание - Кристен Эшли

От этих мыслей мне стало тепло и в то же время неловко.

Я решила поинтересоваться, хотя не могла сказать, правильно ли, может его ответ заставит меня почувствовать себя еще больше неловко, а может сам Бенни испытает неловкость от моего вопроса, но я решила рискнуть:

— Как Конни?

— Замужем за Томми Ласко. Двое детей, еще один на подходе. Они переехали в Калумет-Сити три года назад, — равнодушно заявил он.

При его словах, мои глаза расширились, и я снова повернулась к нему.

— Томми Ласко?

— Ага.

— О Боже мой, — выдохнула я.

— Ага, — согласился Бенни.

Томми Ласко был хулиганом в школе, превратившегося в мудака. Он был хорош собой, но не так хорош, как любой парень Бьянки, включая Мэнни. Винни и Бенни были поразительно красивы в том смысле, что привлекали внимание и не отпускали. Мэнни был горяч, он тоже привлекал внимание, но был не таким как два старших брата.

Но мудак всегда был менее привлекательным мужчиной.

Я повернула голову и произнесла в ветровое стекло:

— Мне кажется для нее он не очень.

— Она счастлива.

Я снова посмотрела на него.

— Уверен?

Я увидела, как он пожал плечами.

— Они подходят друг другу. Хотя мало вижу в их союзе смысла, но он любит ее. Обращается с ней как с золотом. Он большой мудак для всех остальных без исключения, но очень высокого мнения о ней и их детях. Каким-то образом она увидела в нем то, кем он стал с ней, не тем придурком, как для всех остальных, и каким-то образом он нашел способ не быть придурком с ней.

По крайней мере, это было хоть что-то.

Я снова посмотрела на дорогу, бормоча:

— Почему я не слышала об этом?

— Они живут тихо, как ей нравится. Он полностью поддерживает ее в этом.

Еще один шокирующий факт о Томми Ласко. Он был из тех мудаков, которым нравилось распространять свою мудацкую сущность повсюду, громко и гордо.

— Ну, что ж мило, — заметила я.

— Ага, — согласился Бенни.

Я потерла губы, раздумывая, а потом решилась.

— А ты не чувствуешь себя немного неловко? Вы, ребята, были вместе какое-то время.

— Нет, — немедленно ответил Бенни. — Рад, что она счастлива. Она мне не подходит. Я сильно ранил ее чувства тогда, что было отстойно. Мне самому не нравилось так поступать с ней, потому что она была милой, но она была не для меня. Но она в конце концов нашла то, что искала, ничего не могу с собой поделать, как только порадоваться за нее, что она наконец получила то, что хотела.

Он действительно тогда разбил ей сердце… сильно. Она была опустошена, когда Бен порвал с ней.

Но тогда было ясно, когда произошло это дерьмо, Бенни оставил их отношения позади. Он решил это твердо и двинулся дальше, оставив все как есть и не оглядываясь назад.

И именно над этим стоило задуматься.

Бен повернул, и мы оказались на улице, которая вела к переулку, где находился ресторанчик «Джузеппе».

— Я высажу тебя у двери, милая, — сказал он. — Возможно, придется припарковаться на некотором расстоянии, не хочу, чтобы ты много ходила.

Еще одна черта в Бенни.

— Хорошо, — тихо согласилась я. — Но мне нужно освежить блеск для губ.

Он порылся в кармане пиджака и протянул мне тюбик. Я опустила козырек зеркала и провела тюбиком по губам, когда Бен свернул в переулок. Подняла козырек, посмотрела, как Бен едет по переулку и увидела.

Двое изогнутых перил из кованого железа поднимались к короткой лестнице, ведущей в здание. Вывеска, тускло освещенная двумя арочными фонарями над ней, гласила: «Только у Джузеппе». Кашпо, прикрепленные к кирпичной кладке здания от уровня тротуара до самого верха, над утопленной дверью в ресторан, утопали в цветах и зелени, то же самое с двумя высокими привлекательными кашпо по обе стороны перил. Глубокие скамейки по обе стороны двери за кашпо, где люди могли подождать столиков или выйти покурить, не стоять. Скамейки были освещены большим количеством арочных светильников, по два на каждую скамейку.

Высший класс.

Бен остановился и перевел «Эксплорер» на холостой ход. Я открыла свою дверь, но он оказался у нее прежде, чем я успела опустить ногу на подножку.

Я так и не успела поставить ногу на подножку. Положив руки мне на бедра, он вытащил меня из внедорожника и поставил на ноги. Не спрашивая, вытянул тюбик блеска для губ у меня из руки и спрятал его в карман пиджака. И после этого, хотя ступеньки были всего лишь в четырех футах от нас, он подвел меня к ним, держа за руку.

Провел меня на верхнюю площадку, я посмотрела на него снизу вверх.

— Вернусь, — сказал он, затем наклонил голову и прикоснулся губами к моим свеженакрашенным губам без видимого отвращения к этому факту. Я смотрела, как он неторопливо возвращается к своему внедорожнику, прижимая большой палец к губам, стирая мой блеск. Что-то странное, но не нежеланное всколыхнулось у меня внутри, когда он это делал. Затем я наблюдала, как он захлопнул пассажирскую дверь, которую оставил открытой, обогнул капот, въехал под углом и уехал.

Я некоторое время не сводила глаз с переулка, прежде чем повернулась и посмотрела вниз на ступеньки.

Винни никогда не водил меня сюда.

В самом начале еще до того, как мы стали встречаться с Винни, у меня было свидание с парнем, который отвез меня сюда.

Как только Винни узнал, что какой-то парень отвез меня к Джузеппе, потребовал эксклюзив. Он понимал, что это может означать, когда парень ведет женщину к Джузеппе.

Почему он сам не отвез меня сюда, теперь я уже никогда не узнаю.

Но сейчас я не могла войти внутрь. Одна. Поэтому вместо этого подошла к скамейке, села и стала ждать Бенни.

Он появился довольно-таки быстро, вышел из полутени, я заметила, как он тут же прищурился, глядя на меня.

Поднялась на ноги, он быстро подошел ко мне.

— Почему ты не вошла? — Спросил он.

— Жду тебя, — ответила я.

Он изучал меня секунду, прежде чем взял за руку и, не говоря ни слова, повел к лестнице.

Потом мы оказались внутри. Музыка играла так тихо, что ее едва можно было расслышать. В воздухе повис слабый гул разговоров, заставляющий предположить, что посетители предпочитали говорить шепотом. Приглушенный звон столового серебра о фарфор или хрусталя о стекло. Свет свечей на столах и нескольких бра на стенах. Свежий, необычный, но сдержанный