Я подарю тебе сердце - Мария Александровна Савельева

– Что-то случилось?

– Н-нет, п-просто мы проспали и думали, что оп-опаздываем. – Вероника облокотилась о стену и помахала на себя руками, пытаясь спастись от зноя, что стоял уже с самого утра. Сейчас так не хватало той ночной прохлады, которая бодрит и придает сил. – Надеюсь, в зале не так душно.

– Опачки, кого я здесь ви-и-ижу! – протянул немного в нос насмешливый голос.

По лестнице спортивного комплекса поднялись несколько парней, а также девушка, которую по-собственнически обнимал один из них. Он же и оказался инициатором диалога. Ника прекрасно их знала, слишком много времени она провела за просмотром волейбольных игр, чтобы чему-то научить своих девочек. От нее не укрылось, как напрягся Женя. Он немного расправил плечи: на щеках заиграли желваки, а рука, которая до этого покоилась на ее талии, сжала футболку. – Строишь из себя крутого в ясельках? Еще и подружкой обзавелся? – Его взгляд внимательно просканировал Веронику, отчего ее щеки недобро вспыхнули, а в глазах появился злой огонек.

Такое поведение не пристало капитану городской сборной по волейболу. Оскорблять ее команду при ней было опрометчиво.

– Женек, ты чего язык прикусил? Не обращай на Коляна внимания. Приходи как-нибудь на тренировку, иногда тебя очень не хватает, – вступил в разговор еще один парень. Если память Нике не изменяла, он был свободным игроком и последним, кто прошел отбор.

– Ага, покажем мастер-класс, как надо играть по-настоящему, а то он уже забыл, – противно рассмеялся их капитан и еще крепче прижал к себе девушку.

Ника даже забыла о мучившей ее одышке, головокружении и о том, что они опаздывали на разминку. Привычная спортивная злость вскипела в крови, заставляя гордо вскинуть голову.

– Ой, ты вообще видел результаты своих игр, а, Колян? – передразнила она его интонацию, насмешливо акцентируя внимание на имени. – Без Жени вы вообще забыли, что означает слово «победа». И нет, это не кулаками махать в раздевалке. – Она без страха взглянула ему в глаза, демонстрируя, что знает всю правду о нем. – Поэтому просто подотрите слюни и валите туда, куда шли.

Вероника откинула косу с плеча, удобнее перехватила свой рюкзак и первой зашла в здание спортивного комплекса, оставляя последнее слово за собой. Сзади послышался смех Юми, одобрительное улюлюканье Вити, а Женя догнал ее и переплел пальцы, тихонько сжимая. На лице блуждала одобрительная улыбка.

– Клубничка, ты у меня сокровище. Я тебе это уже говорил? – И он скрылся в дверях раздевалке, оставив напоследок поцелуй на макушке.

Нюта была уже наготове. Азия поджала губы, когда увидела капитанскую повязку на руке Новенькой.

– Вы опоздали на пять минут. – Нюта неодобрительно покачала головой.

– Нас задержали на входе, – безразлично кинула Ника, скидывая с себя шорты и футболку.

После того, как она небрежно закинула форму в рюкзак, она выглядела слегка помятой. Руки немного дрожали, отчего шнурки никак не завязывались. Воздуха, казалось, стало еще меньше. Вероника осмотрела свой рюкзак, но таблеток там не оказалось. Она не могла ответить наверняка, что с ней происходило, но надеялась, что так сказалась физическая нагрузка на организм после тяжелой болезни. Зной и духота также играли свою роль. Ника попила воды и вышла из раздевалки, пытаясь хотя бы немного прийти в себя.

Скоро вся команда присоединилась к разминке. К их удивлению, трибуны стали постепенно заполняться. Пришла Ася, выделяющаяся своими розовыми волосами на фоне зеленый стены. Подошли Ира с Ромой, приковыляла Кэт, стуча костылями. Ниночка сидела на краю скамьи, занятая очередным бульварным романом.

– Ого, Кэп, это что, в зрителях и вправду твой папа? – как гром среди ясного неба раздался голос Азии.

Вероника обернулась, пропустив мяч. Отец сидел недалеко от Аси и осматривался, нервно потирая ладони о ткань брюк. Он чувствовал себя явно не в своей тарелке, а Ника вдруг начала волноваться, как перед самым сложным в ее жизни экзаменом.

– Что он здесь делает? Он же должен быть на работе, – обеспокоенно произнесла она, выдавая свое состояние дрожащим голосом и принимаясь привычно наматывать прядь волос на палец.

– Это я его позвал. Сказал, что тебе бы этого очень хотелось, – признался Женя, довольно оглядываясь на Михаила Петровича.

– Час от часу не легче! Я сейчас так распереживалась. А вдруг я ужасно сыграю?

– Ты в это веришь? – спросил Женя у Юми.

– Нет.

– И я нет.

Ника тронула сетку, натянутую так же сильно, как и ее нервы, на что та отозвалась мелодичным звоном струны. Мимо прошел капитан медицинского колледжа. Своей самоуверенностью и самолюбием он мог превзойти даже городскую сборную.

– Скворцова, ничего личного, только ради справедливости, – подмигнул он, давая знак своей команде, чтобы та к нему подошла.

– Справедливо было бы ему второй раз нос сломать, – проворчала Вероника, стараясь сконцентрироваться на своем теле и понять, не подведет ли оно ее.

Она нашла в себе силы улыбнуться и помахать папе, чтобы он действительно понял, насколько для нее важно, что в этот момент он находился с ней в одном зале. Затем они все сосредоточились на последних наставлениях Ниночки.

Игра началась по старому сценарию. Команда Ники открыла счет, разрыв в очках продолжал расти, однако давался он с большим трудом, нежели ранее.

В середине игры, когда Вероника перешла на первую позицию и сделала подачу, ей показалось, что она начинает терять связь с реальностью. Секунды растягивались в вечность, все двигались словно в замедленной съемке. Она почувствовала, как к ней резко вернулось головокружение, сердце билось невыносимо быстро, уши заложило, а воздух совсем исчез. Ника тщетно пыталась вдохнуть, но не смогла. Когда грудную клетку пробила острая невыносимая боль, она облизала пересохшие губы и сделала шаг к трибуне, чтобы попросить кого-нибудь о помощи. А дальше все закончилось в одно мгновение.

Она успела заметить, как к ней повернулся Женя, лицо которого исказилось от страха.

Послышался надломленный крик Азии.

Увидела, как вскочил с места отец.

И лишь единственная мысль промелькнула в уже затуманенном сознании: «Папа второй раз это не переживет…»

Вероника провалилась в кромешную темноту, где сердце еще пару раз слабо трепыхнулось и замолчало.

Вот вам и ответ.

Что там, на другой стороне?

Пустота.

Словно ты все идешь-идешь-идешь, а вокруг ничего нет. Плутаешь в лабиринтах собственного сознания, балансируешь на грани жизни и смерти. Никакого света в конце тоннеля, никаких мыслей, воспоминаний. Твоя жизнь стирается, но не начинается с чистого листа, нет. Она оборачивается черным фоном.

Глава 17