Не родись красивой. Манекенщица - Мария Королева

Между тем танец у шеста становился все более темпераментным и страстным. Вот танцовщица расстегнула какую-то кнопочку на боку, и ее шортики распались на две части — она их небрежно отшвырнула ногой. Под шортиками оказались полупрозрачные алые трусики. Немногочисленные зрители подбадривали актрису визгами и аплодисментами. Кто-то оглушительно засвистел. Девушка снисходительно усмехнулась и скрестила руки на груди.

— Снимай это, снимай! — закричали из зала.

— Да, снимай, снимай скорее! — заорала и Ана.

Танцовщица не заставила себя ждать — она сорвала с груди кожаный лифчик. Туристы, привлеченные в ресторан клубничкой, потрясенно замолчали. А Нина даже привстала, чтобы получше разглядеть. Дело в том, что у стриптизерши… не было груди! Вообще не было! А то, что Нина приняла за аппетитную грудь, оказалось всего лишь ватой, которую предприимчивая танцовщица положила в бюстгальтер.

Кто-то разочарованно вздохнул, кто-то оглушительно свистнул, но в этот момент на сцену вышел ведущий — молодой мужчина, похожий на Жерара Депардье: те же соломенные волосы, тот же картофелеобразный нос, та же грузная фигура.

— Итак, поприветствуйте нашего артиста Пабло Рамиреса! Пабло исполнил для вас стриптиз!

— Это мужчина?! — Нина чуть вином не захлебнулась.

Ана расхохоталась:

— А ты что, не поняла?! Станут они нанимать такую безгрудую стриптизершу!! Я вообще сразу догадалась, стоило мне взглянуть на его ножки.

— Но на его ногах нет волос! — нахмурилась Нина.

— Какая ты наивная. Это же трансвестит, они бреют ноги! Кстати, это заведение знаменито артистами-трансвеститами! Здесь всегда так весело, поэтому я тебя и пригласила. Ну а как тебе ведущий? — внезапно спросила она, слегка понизив голос, — по-моему, знойный тип!

— Не в моем вкусе. Слишком толстый.

— Да ты что? — искренне удивилась Ана. — А мне как раз такие нравятся! Слушай, а может быть, мне попробовать с ним познакомиться? Смотри, он на наш столик поглядывает!

Тем временем ведущий рассказывал в микрофон какие-то анекдоты. Потом поднял с пола брошенную «стриптизершей» шубку и примерил ее на себя.

— Клоун какой-то, — хмыкнула Нина.

Ведущий начал изображать стриптиз — он похотливо извивался вокруг шеста, запускал руку себе за талию, кутался в мягкий мех и бесстыдно распахивал его на груди. Впрочем, под шубкой у него оказалась обычная пляжная майка.

— Давай-давай! — закричала Ана. Нина покосилась на приятельницу и поняла, что Ана слегка нетрезва — щеки норвежки раскраснелись, глаза — потемнели и увлажнились. — Снимай ее, парень! Покажи класс!

Неожиданно ведущий обернулся к Ане — он услышал ее реплику. И, кажется, собирался послушаться — во всяком случае, он кокетливо скрестил на груди руки… и вдруг с треском порвал майку на две части. Нина взвизгнула — под майкой у «Жерара Депардье» колыхалась огромная грудь, едва умещающаяся в несвежий розовый лифчик. Ведущий оказался женщиной! Нина посмотрела на Ану и расхохоталась — у норвежки было такое дурацкое выражение лица!

После ужина девушки спустились к морю. На небольшом пригородном пляже не было ни души. Соленый ветер трепал парусиновую ткань полосатых пляжных зонтиков. Ночной ветер нес прохладу, но захмелевшей Нине внезапно стало жарко, она скинула нарядную кофточку и небрежно швырнула ее на один из белых пластмассовых лежаков.

— Ана, пошли купаться!

— Сумасшедшая, волны же! Еще утонешь, а подумают, что это я конкурентку устранила.

Нина с размаху плюхнулась на лежак и скинула туфли.

— Ты считаешь меня серьезной конкуренткой?

— Я уверена, что победишь именно ты, — серьезно сказала Ана, — у тебя самое оригинальное лицо, самые красивые фотографии. Вот увидишь.

— Да ну тебя! — махнула рукой Нина, хотя ей было приятно это слышать. — Все считают, что выиграет Эльжбета, полька. Она самая красивая.

— Ну да? — скривилась Ана. — Она похожа на куклу Барби корейского производства. Глазки выпучит, губки растянет — вроде как улыбается. Нет, ее даже в финал не возьмут.

— А Олеську?

— Не знаю. Не все ли тебе равно, кто займет второе и третье место? Первое получишь ты.

— А ты?

— Я? Я нет. Ты посмотри на меня, разве я являюсь олицетворением женственности?

— Все равно ты красивая.

— Красивая — это не то. Посмотри на мои руки — Ана взяла Нину за руку. У нее были большие теплые ладони, ногти — коротко обрезаны. Нинина бледная ладошка потонула в огромной руке норвежки.

— Я похожа на мужчину, — грустно сказала Ана, — все это говорят. У меня нос крупный и взгляд жесткий. Если бы я родилась мужиком, слыла бы красавцем… А у тебя руки холодные.

— Какие глупости! Если бы ты была похожа на мужчину, тебя бы не выбрали на этот конкурс.

— У меня и психология мужская, — Ана словно не слышала Нининой реплики, — наверное, потому что меня воспитывал отец. И вообще, я люблю не мужчин, а женщин.

— Как это? — осторожно поинтересовалась Нина, — что значит — любишь женщин?

— Помнишь, я тебе рассказывала о несчастной любви? Так вот, мою любовь звали Тельма. Она очень красивая, ей двадцать пять лет.

— Ты любила женщину? Безответно?

— Дурочка, безответной любви не бывает, — хихикнула Ана, — безответная любовь — это полностью надуманное чувство. У нас с Тельмой был роман. Очень красивый. — Ее взгляд затуманился, как у семиклассницы на первом свидании.

— Расскажи. — Нина накинула на плечи кофту.

— А что рассказывать? Все уже кончилось. Мы жили вместе. У нее есть маленький домик возле отвесной скалы Лисс-фьорде. Она художница, манекенщица, богемная дама, довольно известная в узких кругах.

— Она тебя бросила?

— Это было запрограммировано с самого начала, — хмыкнула Ана, — у Тельмы такая репутация. Она меняет девочек, как перчатки. Выбирает самых молоденьких и хорошеньких. Меня все об этом предупреждали, когда мы только начали встречаться. Но я не верила, ведь у нас так волшебно все получалось. Через несколько дней после того, как мы с ней познакомились, она подарила мне кольцо из белого золота, очень похожее на обручальное. Сказала, что давно не встречала такую девчонку, как я. Мы с ней почти целый год вместе жили. А потом она влюбилась в какую-то поэтессу. То есть та мымра сама себя называла поэтессой, а на самом деле и двух слов связать не могла. Зато она была натуральной блондинкой, на Клаудиа Шиффер чем-то смахивала.

— А ты?

— А что мне оставалось? Собрала вещи и переехала обратно к родителям. Вот теперь занялась модельным бизнесом — Тельме назло. Она ведь тоже участвовала в отборе на этот конкурс, но ее не взяли, сказали, что слишком старая… Ты знаешь, Нина, а ты ведь чем-то на нее похожа.

— На Тельму? — Нина плотнее закуталась в кофту, ей стало еще холоднее под пристальным, изучающим взглядом