Повитуха из другого мира. Я (не) твоя пара, дракон! - Лия Совушкина

стоило поверить в силу бумеранга и позлорадствовать. Как же, она столько лет меня изводила и причиняла боль, однако мне было её жаль. Искренне, по-глупому, жаль. Поэтому я терпела до последнего, игнорируя внутреннее желание мести, пока та не скончалась. Уже полгода, как я осталась в полном одиночестве, с грузом тяжёлых воспоминаний.Отбросив тягостные мысли, вошла в конюшню. Рассматривая благородных животных, прошла вглубь помещения, всё ещё зажимая нос. Мне потребовалось время, прежде чем я смогла привыкнуть к запахам экскрементов и мокрой соломы. Из одного стойла выглянул хмурый мужчина, в грязной, но добротной одежде. На его голове виднелась соломенная шляпа, уже кем-то пожёванная. Держа в руках лопату, полную лошадиных какашек, конюх слегка улыбнулся. Он первый, кто не стал с ходу бросать в Глорию ненужные колкости и гадости.— Привет, Гло! Ты сегодня задержалась, — добродушно произнёс конюх, скидывая в тачку содержимое лопаты. Вытерев пот со лба, он улыбнулся уже открыто: — Готова поработать?

Глава 5

Моя соседка встрепенулась, вынырнув на голос знакомого. Внутри зашевелилось нечто неописуемое, словно кто-то хотел забрать у меня что-то. С трудом я запхала это чувство подальше в себя, удерживая контроль. Глория застонала от недовольства, но затихла. То-то же, когда меня за волосы таскали, она не сильно рвалась командовать. Закатав рукава простой рубахи, которая заменяла здесь ещё и бельё, с готовностью кивнула. Знала бы я, чем всё закончится — обходила б конюшню за километр.Всё было в навозе: платье, руки, волосы. Грудь болела от удара, что едва не сломал мне рёбра. Одна горячая кобыла не оценила моей заботы и отправила меня в полёт на кучу собственного дерьма. И мне теперь приходилось отмывать себя, сдерживая слёзы. Запах удушал, сжимая горло, а боль не давала полноценно дышать. Целительская сила, о которой упоминала Глория, вовсю залечивала внушительный синяк на грудине. Однако она не унимала боль, позволяя прочувствовать её в полной мере.— Ну что же ты, Гло, — причитал надо мной конюх Сименс, — знаешь ведь дурной нрав Бетси. Зачем только подошла к ней сзади?Ах вот как, Глория знала об этой строптивой кобыле. Знала и молчала, когда я заходила в стойло! Ну и мстительная соседка мне попалась, слов нет!— В-видимо я ещё н-не п-проснулась, — сбивчиво пробормотала, вытирая умытое лицо чистой тряпкой.— Ладно, ступай переоденься и иди на кухню, — тяжело вздохнул мужчина, с грустью глядя на моё грязное платье. — Как-нибудь сам справлюсь.— А к-как же г-госпожа Брунхильда? — делано испугалась я, прикрывая ладонью рот.— Не боись, прикрою в этот раз, — подмигнул конюх, и помог встать с прессованного сена.Я дёрнулась было отряхнуть подол, но вовремя вспомнила за налипший навоз. Неприятный аромат окутывал меня с ног до головы, но стал едва ощутимым. Видимо, я успела привыкнуть. Помахав напоследок, я быстрым шагом устремилась в сторону своего убежища. Комната манила, словно огонёк мотылька. Я мечтала о тёплой ванне, с душистым мылом и шампунем. Грезя об этом, я даже не заметила, как впереди очутился человек.С тихим вскриком я вновь очутилась на земле. Лоб вспыхнул болью, ударившись об нечто каменное. Подняв глаза, я увидела полный презрения и омерзения взгляд. Так смотрят на насекомое, что попало в тарелку супа. Вздрогнув, отвела взгляд. Презрительный цокот языка мне, наверное, будет сниться в кошмарах. Судя по звукам, незнакомый мужчина попытался отряхнуть камзол от грязи, учуял аромат и выругался. Таких слов я ещё не слышала, довольно забористые и ёмкие, поносящие и меня, и моих родственников до пятого колена. Мгновенье и камзол оказался у меня на голове, полностью накрыв. В нос ударил запах корицы и мёда, что полностью перебили благоухание навозной кучи.— Делай что хочешь, но к утру он должен сверкать и приятно пахнуть, — раздражённо бросил незнакомец, проходя мимо меня.Я подавилась словами извинений. Глория внутри меня пищала от стыда. Казалось, ей стало тесно в моей голове, и она наматывала там круги. Резко сняв с себя камзол, крепко сжала пальцы на дорогой ткани. Обернувшись назад, я увидела лишь удаляющуюся широкую спину. В груди ёкнуло, но я довольно быстро задавила в себе восхищение его подтянутой фигурой. Нечего заглядываться на богатых снобов, тем более после такого эпичного знакомства.— Эй, Глория, — тихо обратилась я к соседке. — Как будем исполнять приказ этого…мужчины? Твоя вина, что мы превратились входящую навозную кучу.«П-прачечная н-находится на з-заднем дворе, — заикаясь сказала девушка, и мне показалось, что даже губу прикусила. —Я н-не хотела такого, д-думала, она п-просто хвостом уд-дарит».— Будешь сама стирать, — буркнула я, поднимаясь на ноги.Теперь платье стало напоминать половую тряпку, прошедшую войну. Печально вздохнув, прижала камзол к груди, вдыхая приятный аромат. Может, в этом мире есть духи или это просто часть хитроумного колдовства? Узнаем позже, сейчас нужно как можно быстрее смыть грязь.Ванна разочаровала. Её попросту не было, лишь бадья с холодной водой и тазик. Кусок жёсткого и вонючего мыла шёл в довесок к люфе. Сцепив зубы, я быстро обмылась, стараясь не вдыхать противный запах мыла. Платье, как бы я ни хотела его выкинуть, пришлось замочить в этой же воде. Постираю после работы на кухне, — подумала я, надевая второй комплект униформы горничной. Тело, как мне и показалось в первые минуты здешней жизни, было молодым и подтянутым. Глория получила в наследство прекрасную фигуру, лишённую лишних волос и складок жира. Только округлости в нужных местах, да плавные линии изгибов. Мечта, одним словом, и женщин, и мужчин.Работа на кухне оказалась довольно простой, хоть и под командованием Брунхильды номер два. Главная кухарка оказалась властной и громкой дамой лет пятидесяти, с упитанными боками и в переднике с кучей кармашков. Ей лишний вес был к лицу, в отличие от тучной экономки. Несмотря на презрительный взгляд из-под нависающих бровей и поджатых тонких губ, её не хотелось бояться. Так, опасаться, и то если плохо работаешь.Чистка вёдер овощей, нарезка мяса под зорким взглядом мадам Брулло, и мытьё гор посуды. Ничего сложного, но к вечеру всё тело ныло и болело. Вернувшись в комнату, я едва переставляла ноги от усталости. Рухнув на кровать, блаженно застонала вытягиваясь. Сейчас даже жёсткая постель казалась раем, мягчайшим местом на планете. Я почти уснула, когда взгляд случайно упал на грязный камзол. Он валялся у окна кучей грязи, и источал тонкий неприятный запах, убивший нотки корицы и мёда. Застонав, я прикрыла глаза.— Глория, твой выход, — глухо произнесла, не открывая глаз.