Сосед! Не грози-ка дочке генерала - Катя Морошка

— Очень тактично сбежать со свидания через полчаса, — кривится он.

— Скажи спасибо. Я тебе жизнь спасаю.

Без каких-либо угрызений совести я покидаю ресторан и спешу забрать со штрафстоянки свою машину, которую, скрипя зубами, паркую на другое свободное место, совершенно неудобное и расчищенное на половину. Прямо перед мусорным бачком. А значит, мне придется встать в пять утра, чтобы отгонять ее перед приездом мусоровоза.

Поднявшись на свой этаж, вспоминаю, что не сдала председателю показания счетчиков, но когда подхожу к щитку, округляю глаза. Мой счетчик мотает так, словно снабжает электричеством не только наш район, но ещё и парочку соседних. А потом я замечаю новый проводок, которого раньше не было, и ведет он аккурат в квартиру соседа.

— Ну… гад. Ты у меня дождешься!

Снова начинаю трезвонить, почти рычу от злости. Как можно настолько сильно бесить людей?!

— Открывай! Уснул там?

Через секунду щелкает язычок замка, и дверь распахивается. На пороге стоит этот наглец в той же майке и нахально ухмыляется.

— Нет, тебя ждал, цыпа. Заходи, не обижу.

— Зато я могу! Ты какого лешего к моему счетчику подсоединился?!

— К счетчику? — он заглядывает мне через плечо на щиток, будто что-то увидит с такого расстояния, но ни малейшего чувства вины на его лице не появляется. — Так это не я. Рабочие, наверно, напутали.

— Угу. И машину мою на штрафстоянку отогнал не ты, а эвакуатор. Хорошо устроился!

— Да, офигенно.

Теряюсь от такой наглости, прохожу по нему возмущенным взглядом, ища, за что зацепиться, и вижу, что он снова вышел босым на коврик.

— Чтобы вот этого, — взмахиваю рукой и указываю пальцем на щиток. — Через час не было. Я за тебя платить не собираюсь.

— Завтра позвоню, исправят.

— Сегодня!

— За-а-автра, — тянет лениво с очевидным ехидством.

— Тогда без света сиди!

— Ага, разбежался.

Он берет меня за плечо своей лапой и сдвигает назад, чтобы закрыть дверь. А потом закрывает ее прямо перед моим носом.

— Разбежался, говоришь? — зло бурчу себе под нос, пока ищу ключи в сумке. — Ну вот и побегай.

Врываюсь в квартиру вихрем, нахожу в кладовой мышеловки, которые купила отцу на дачу и закусываю губу от предвкушения, как вредный сосед испробует их на себе. Следом достаю подсолнечное масло…

— Побегаешь ты у меня… И покатаешься…

Хватаю из шкафа воздушный шарик, скотч, готовлю реквизит на полке в прихожей, одеваюсь и тихонько выхожу на улицу. Сначала надеваю воздушный шарик на глушитель его машины, предварительно насыпав туда конфетти для пущего эффекта, и заклеиваю скотчем. Месть безобидная, но, уверена, он оценит.

Когда возвращаюсь на этаж, прислушиваюсь. За дверью соседа работает телевизор, а я, улыбаясь и представляя, как с его лица сотрется это гадкое самоуверенное выражение, мажу стены возле его квартиры маслом. Заодно прохожусь по дверной ручке и после этого расставляю мышеловки по всему придверному коврику соседа.

— Кто там у нас любит босиком ходить?

Закончив с ловушкой, спешу за стремянкой, выкручиваю лампочку на лестничной клетке, погружая ее во мрак, и отношу стремянку обратно домой.

— Не грози-ка дочке генерала, говнюк, — произношу тихо и выключаю рубильник, после чего свет гаснет в обеих квартирах, но я успеваю убежать к себе и запереть дверь на замок.

Сначала ничего не происходит. Потом, прижавшись ухом к двери, я слышу, как открывается соседская и зажмуриваюсь.

Щелк!

— Ай, су-у-у… — орет сосед, потом раздается еще один щелчок.

Зажимаю ладошкой рот, жалея только о том, что не могу видеть это своими глазами.

Бах!

В попытке удержаться за стену, кто-то соскальзывает и падает, матерясь на весь подъезд.

Радуясь своей пакости, я начинаю хохотать и смеюсь, пока рядом с дверью не раздается легкий стук.

— Цы-ы-ыпа! Открыва-а-ай, — шипит угрожающе.

— Не могу. Я ключи потеряла. Наверно на коврике у тебя обронила. Поищи, а?

— Тебе хана, цыпа.

По шагам слышу, что он отошел от двери, и через секунду свет в квартире снова зажегся. Уже не так важно, что и в его тоже. За мой счет. Как-то резко становится не смешно, потому что есть веские подозрения, что моя выходка мне даром не пройдет.

Глава 5

Половину ночи я прислушиваюсь к шумам в квартире соседа, но ничего подозрительного там не происходит. Просто шаги, тихий бубнеж телевизора. Утром и этого уже не слышно.

Выглянув в окно, вижу, что его внедорожного монстра сдуло с моего парковочного места, а моя ласточка стоит там же, где я ее и поставила.

— Что же ты задумал? — бурчу и начинаю придумывать каверзы, которые мог бы мне учинить сосед, пока не понимаю, насколько это глупо.

Еще бы списком ему отправила.

Электричество в доме работает, перфоратор не шумит, с машиной вроде все в порядке. Может, он и не собирается мне мстить, а просто решил, что страх казни хуже самой казни? Дескать, пусть помучается, сама же себя догадками изведет.

Решив на этом, сажусь за планшет, чтобы как следует проработать информацию урока по “Ангельскому торту”, затем делаю заготовки для торта и еще для пары заказов, которые надо отдать завтра, а когда заканчиваю, мне звонит Глафира Игнатьевна.

— Оксана, есть ли у вас планы на вечер? Я вновь подкорректировала ваши требования, подобрала кандидата. Он готов встретиться сегодня вечером.

Тут же даю согласие и начинаю собираться. Глафира Игнатьевна прозрачно намекнула, что если и этот кандидат окажется неподходящим, то ей придется настаивать на моей беседе с психологом. Дав ей согласие, спешу в душ, потом укладываю волосы, наношу макияж… Мне и самой упасть в грязь лицом очень не хочется. Задолбалась уже, если честно, бегать по этим свиданиям за зря.

В полной боевой готовности открываю дверь в подъезд и застываю. А потом оглушительно ору.

— А-а-а-а! Мама!

Все-таки сосед решил отомстить вполне себе физически. На коврике лежит сработавшая мышеловка, а в ней прижатое серое тельце с длинным хвостиком.

Отскакиваю обратно в квартиру и захлопываю дверь.

— Псих! За что мышонка-то?! — кричу, хоть по тишине за стенкой и понимаю, что соседа скорее всего нет.

Подложил мне сюрприз и уехал по делам. А мне теперь что делать? Куда девать этот “подгон”. Убирать самой? Или подождать, пока завоняет? Уборщица у нас так себе чистюля.

— Где он вообще ее взял? —