Обесчещенная леди - Мэри Джо Патни

материнской стороны разбогател на коммерции и оставил мне большое наследство, однако, будучи шотландцем, не считал, что состоянием жены должен распоряжаться муж, поэтому разместил мои деньги в трастовых фондах, к которым никто не мог получить доступ без моего позволения.

— Для охотника за наследницами неприятность серьезная! Но ведь Деншир должен был об этом узнать, когда обсуждались условия брачного контракта?

— Да, и пытался выторговать себе свободный доступ к моим средствам, но дедушка и его поверенные не поддались. У Деншира имелось немалое собственное состояние, так что в конце концов он принял условия моего деда, сделал вид, что для него это не имеет значения, но позже я узнала, что он был в ярости. И так мне этого и не простил. — Она вздохнула. — Как бы мне хотелось, чтобы он тогда же разорвал помолвку! Конечно, было бы унизительно, но в сравнении с тем, чем кончился наш брак…

— Богатые наследницы на дороге не валяются, — цинично заметил Лукас, — так что, должно быть, он решил вас не упускать. Быть может, полагал, что, если ему понадобятся ваши деньги, не составит труда вас уговорить или вынудить их отдать.

— Именно на это он и рассчитывал — и очень зря! — кивнула Кенди. — Впрочем, первые несколько лет мы прожили неплохо. Я сама оплачивала свои счета и вкладывала, как полагала, разумную долю своих доходов в домашнее хозяйство. Родился Кристофер, и дальше я почти все время проводила с ним в деревне, пока Деншир вел светскую жизнь в Лондоне. Особой любви не было, но мы неплохо ладили, не хуже, чем большинство супругов, до тех пор, пока Деншир не спустил все деньги.

— Он играл?

— По большей части да, хотя помимо карточной игры предавался целому ряду дорогостоящих пороков. Он сделался… очень требовательным.

Машинально она коснулась левой щеки, и Лукас подумал: неужели Деншир за неповиновение награждал ее пощечинами? Очень на это похоже.

— Он приезжал, только чтобы потребовать денег. В первый раз я имела глупость согласиться, но потом стала отказывать. Его это раздражало, он становился все более несдержанным и грубым. В конце концов я решила, что терпеть это дальше невозможно, и попыталась официально оформить раздельное проживание. Он взбеленился и решил мне отплатить.

— За этим последовал скандал?

— Вот именно. Еще одним поводом стала смерть деда. Основную часть своего состояния он завещал мне. К концу жизни он ясно понимал, что за человек Деншир, поэтому защитил мое наследство от посягательств мужа еще более строгими, чем прежде, юридическими ограничениями. Тогда Деншир решил отомстить — развестись со мной, но так, чтобы как можно сильнее запятнать мое имя.

— Единственный законный повод для развода в Англии — прелюбодеяние со стороны жены, — ровным голосом заметил Лукас. — У вас был с кем-то роман?

— Разумеется, нет! — фыркнула Кенди. — Я даже собственного мужа не желала, что уж говорить о других мужчинах.

Лукас нахмурился, чувствуя, что ступает на опасную почву.

— Однако развод состоялся, а это значит, что ваш муж представил суду какие-то убедительные доказательства. Что же произошло на самом деле?

— Трое его друзей свидетельствовали в суде, что пришли к нему в гости, напились, а затем я предложила им со мной переспать, — ответила она сухо.

Лукас поморщился:

— Насколько я понимаю, они солгали?

Она снова принялась расхаживать по комнате, словно пантера в клетке.

— Мне кажется, они были уверены, что все так и было. Я сама совершенно не помню ту ночь. Все как в тумане. Скорее всего, Деншир подмешал мне в еду снотворное или что-то подобное, нанял продажную женщину, похожую на меня, и поручил ей исполнить мою роль. В темноте, да еще и пьяные, его друзья поверили, что развлекались со мной, и потом заявили об этом в суде.

Лукас шумно втянул воздух:

— Ну и мерзость! Что за человеком надо быть, чтобы хладнокровно сотворить такое со своей женой, матерью своего ребенка?

— Его заботили лишь его собственные желания и удовольствия, — сказала она холодно. — А меня он к тому времени возненавидел. Думаю, он все придумал для того, чтобы подвергнуть меня величайшему публичному осуждению и отобрать сына.

— Возможно ли, что, будучи без чувств и не сознавая, что происходит, вы действительно подверглись насилию? — осторожно спросил Лукас.

Она покачала головой:

— К тому времени у меня уже не было близости с мужем. Если бы меня изнасиловали трое мужчин, разумеется, на следующее утро я бы это почувствовала. Нет, я уверена, что ту ночь просто спала, за что благодарна судьбе.

— А что говорила на суде ваша горничная?

— В ту же ночь она исчезла. До сих пор не знаю, что случилось: то ли Деншир заплатил ей, чтобы скрылась с глаз долой, то ли просто прикончил. — Кенди задрожала всем телом. — Боюсь, он и вправду мог ее убить.

Лукас попытался представить, что пережила Кенди рядом с таким чудовищем. Не каждая на ее месте выдержала бы.

— А вам никто, разумеется, не поверил…

— Женщина не вправе свидетельствовать на суде в свою защиту! — словно выплюнула Кенди, голос ее дрожал от ярости. — Я ничего не могла предпринять. Ничего! Деншир со мной развелся, объявил, что я никогда больше не увижу сына и что он начал судебный процесс, призванный обеспечить ему доступ к фондам, оставленным мне дедом, поскольку я должна ему огромную сумму в качестве моральной компенсации за свое непристойное поведение. Это не человек, а исчадие ада!

— Скорее безумец. Могу я еще кое о чем вас спросить? Я пытаюсь понять, чем руководствовался ваш муж, кроме желания заполучить деньги.

— Пожалуйста. — Она пожала плечами. — У меня было много времени, чтобы обо всем поразмыслить.

— Слава богу, Деншир оказался не настолько жесток, чтобы просто от вас избавиться, хотя это было бы куда проще, — аккуратно, выбирая слова, заметил Лукас.

— Моя смерть ему просто невыгодна — он лишился бы доступа к моему состоянию безвозвратно и навсегда, — бесстрастно заметила Кенди. — После моей смерти деньги перейдут к Кристоферу: половину он получит в двадцать пять лет, а вторую — в тридцать. Если по какой-то трагической случайности погибнет и мой сын, часть денег достанется дальним родственникам, а остальные пойдут на благотворительность. Деншир не получит ни пенса.

— Вижу, ваш дедушка был очень мудрым и весьма предусмотрительным.

Она слегка улыбнулась.

— Да, вы правы, — сказала она с улыбкой. — Это был сущий дьявол для других и нежный ангел для меня.

Дед был ее защитником, а теперь, когда его не стало, одинокая, обесчещенная, Кенди оказалась в тяжелом положении. Что, думал Лукас, если суд примет решение предоставить Денширу право распоряжаться ее