Обесчещенная леди - Мэри Джо Патни

— Большое везение, что той ночью вас никто не тронул, — заметил Лукас. — Но нанять женщину, похожую на вас, и выдать за вас — задача не такая уж простая. Почему же он не пошел более простым путем?

— Я много об этом думала, — медленно проговорила Кенди. — Видимо, Деншир боялся, что, если бы я забеременела, юридически отцом считался бы он, а ему не хотелось брать на себя ответственность за чужого ребенка.

— Какая чудовищная история! — покачал головой Лукас. — Неудивительно, что вы в ярости и жаждете справедливости.

— Так вы мне верите? — спросила она дрожащим голосом. — Даже мне самой, когда рассказываю об этом, кажется, что все это слишком неправдоподобно!

— Конечно, верю, — твердо ответил Лукас. — И не только потому, что правда порой бывает причудливее любых выдумок. Пусть мы и встречались с вами по молодости всего с полдюжины раз, мне помнится, Кенди Дуглас, которую я в то время знал, была искренней и откровенной. Уверен, такой вы и остались.

Она шумно перевела дух и, вернувшись в кресло у огня, подняла опустевший бокал, словно размышляя, не налить ли еще, но не стала.

— Спасибо, что поверили! Теперь пытаюсь понять, что делать дальше. Огромное желание прикончить Деншира, но как-то не хочется угодить на виселицу.

— Если удастся открыть миру, что за чудовище Деншир, возможно, вы сумеете восстановить опеку над Кристофером, — предположил Лукас. — Нам необходимо найти свидетелей, которые подтвердили бы вашу версию событий, и прежде всего горничную, а также ту женщину, что изображала вас.

— Надеюсь, Молли жива. Но если и так, не представляю, где ее искать… — Вдруг она встрепенулась. — Вы сказали «нам». Вы готовы мне помочь?

Лукас улыбнулся, словно в предчувствии увлекательного приключения.

— Вам не хватает союзника, а мне деятельности — например, борьбы за правое дело. — Не вставая с кресла, он протянул ей руку. — Что, если нам заключить союз и добиваться справедливости вместе?

Кенди крепко пожала ему руку.

— Согласна! Надеюсь, вы лучше меня понимаете, с чего начать, — сказала она с облегчением, едва не разрыдавшись.

Выпустив ее руку, он заметил:

— Есть несколько идей — и друзья, которые наверняка что-нибудь подскажут. Я живу у своего кузена Симона и его жены Сюзанны. Не хотите ли завтра с нами поужинать? Заодно обсудим наши возможности.

— Симон — это тот, с кем вы вместе росли? Названый брат?

Лукас кивнул:

— А еще он служил полковником в армейской разведке так, что полезных навыков и знакомств у него достаточно.

— А захочет ли его жена принимать у себя разведенную и опозоренную? — осторожно спросила Кенди.

— Сюзанна, во-первых, умная, а во-вторых — прогрессивно мыслящая женщина, к тому же у нее самой сложное прошлое. Возможно, она сможет подсказать вам что-то полезное.

— Тогда благодарю за приглашение. — Кенди шумно вздохнула. — Однако уже поздно. Спасибо, что поддержали меня на балу и за то, что выслушали.

Лукас поднялся:

— До завтрашнего вечера постарайтесь вспомнить, кто имел отношение к происшедшему и что случилось на самом деле, и составьте список. Слуги, соседи, друзья вашего мужа… — все.

— Думаете, это поможет? — спросила она с надеждой.

— Трудно сказать, но, даст бог, что-нибудь и найдется.

— Спасибо вам, лорд Фокстон. Теперь, поговорив с вами, я чувствую себя намного увереннее. Буду шаг за шагом продвигаться вперед.

— А что еще остается? — улыбнулся Лукас. — И, раз мы с вами союзники, зовите меня просто по имени, а то мне все время хочется назвать вас Кенди Дуглас.

Она улыбнулась:

— Как бы мне хотелось опять ею стать. Она была сильнее меня нынешней, да и куда благоразумнее. В Шотландии женщины после брака сохраняют собственную фамилию, так что я воспользуюсь этим правом. Не хочу больше быть леди Деншир!

Она и в самом деле за время их разговора все больше и больше походила на ту Кенди Дуглас, которую Лукас помнил, и он был этому рад: чтобы выбраться из-под руин, в которые превратилась ее жизнь, те качества ей понадобятся.

— Что ж, Кенди, в таком случае завтра зайду за вами и мы вместе отправимся на ужин. А сегодня желаю вам хорошо выспаться.

— Да, может, наконец-то удастся уснуть, — с облегчением откликнулась она, провожая его до дверей. — Доброй ночи, Лукас.

После того как он ушел, Кенди поднялась по лестнице к себе в спальню, усталая, но и полная робкой надежды. Даст бог, сквозь непроглядный туман, в котором она задыхалась все последние месяцы, наконец-то забрезжит свет.

Пусть Деншир сделал все, чтобы ее растоптать, — ничего у него не вышло! Она выдержала удар, устояла, и теперь готова защищаться. У женщин не слишком много возможностей, но она вооружена лучше многих: у нее есть деньги — и решимость. Да, черт возьми, решимости хоть отбавляй! А теперь вот еще и помощник.

Кенди задумалась, как далеко готов зайти Лукас, чтобы ей помочь. История довольно-таки грязная, и у него нет особых причин утруждаться ради едва знакомой женщины. Вполне возможно, скоро он потеряет интерес к ее делу, и она опять останется одна, но пока своей добротой и доверием он буквально вернул ее к жизни.

Кенди зажгла в комнате лампу, открыла шкатулку с драгоценностями и достала то, что было ей дороже любых сокровищ: миниатюрный портрет Кристофера. Портрет был написан в прошлом году, с тех пор сын, конечно, подрос, но его лучезарная улыбка осталась прежней.

Или… кто знает? Она не видела его уже несколько месяцев. Его жизнь изменилась до неузнаваемости, как и ее собственная. Что наговорил ему отец о матери? Быть может, что она распутница? Запретил о ней упоминать? Нет, это невозможно: ведь мальчику всего девять лет!

Впрочем, Деншир способен на любую мерзость — с него станется и влить ведро грязной лжи в уши собственному сыну. Поверил ли Кристофер россказням отца? Кенди с сыном была очень близка, а Деншир держался от него на расстоянии: мальчик интересовал его только как наследник титула.

Теперь она мысленно молилась, чтобы он не сумел истребить из сердца сына любовь к матери.

Она сжала до боли в пальцах позолоченную рамку миниатюры, и в памяти всплыл кошмар, преследовавший ее почти каждую ночь. Снова и снова Кенди видела, как Кристофера — беспомощного плачущего младенца — вырывают из ее рук и куда-то уносят, а она ничего не может сделать. Ничего…

Нет, не бывать этому! Во что бы то ни стало она вернет сына — ради него и ради себя.

Глава 4

С непривычной бодростью Лукас возвращался пешком в особняк Дювалей,