Бесчувственный Казанова - Л. Дж. Шэн

– Правда? – Гретхен посмотрела на меня с опаской.

– Я могла бы выйти за него замуж. – Я указала на Риггса.

Тот так удивился, что даже обернулся взглянуть, не стоит ли кто-то у него за спиной. Затем снова повернулся ко мне и ткнул себя в обнаженную грудь.

– Ты ведь не обо мне говорила?

– О тебе, конечно. Ты же американец?

Он зажег сигарету и глубоко затянулся.

– Мне хочется верить, что я гражданин мира.

– А путешествуешь по этому миру с синим паспортом, выданным в Соединенных Штатах Америки? – Я вскинула бровь.

Его бесстрастное выражение лица говорило само за себя.

– Да, если тебе так важны формальности.

– Меня устраивает. Итак. Когда нам лучше пожениться? – спросила я деловито. Достала из сумочки телефон и сверилась с календарем. – Завтра после работы у меня запись на маникюр и педикюр, а в субботу косметолог, но в остальное время я свободна.

Хотя, пожалуй, могла бы отменить косметические процедуры, если ему нужно, чтобы я проявила уступчивость. Умение работать в команде – одна из моих сильных сторон.

– Прости, наверное, это из-за акцента. – Он выудил свою черную футболку из-за диванных подушек и натянул ее. – Но послышалось, будто ты только что выругалась.

– Женитьба – это не браное слово.

– Нет. Вовсе нет. – Риггс запустил пустую бутылку в мусорное ведро в другом конце комнаты, затягиваясь сигаретой. – Это хуже брани. Брань – это весело, креативно, забавно. Мат вообще бывает многоэтажный. Круто, правда?

– Ты хотел сказать трехэтажный. – Я наморщила нос. – Будем надеяться, что наши дети не унаследуют твои поразительные математические способности. – А теперь я просто дерзила. Раз уж речь зашла о подобном.

Риггс содрогнулся.

– Опять нецензурное слово. Теперь на букву «д». А ты и впрямь садистка, Поппинс.

Гретхен бегала взглядом между нами, поддаваясь отчаянию.

– Риггс, пожалуйста.

Он усмехнулся.

– Да ты чокнулась, если думаешь, что я на это соглашусь, сладкая попка.

– Это всего лишь клочок бумаги! Она уничтожит мою карьеру! – Гретхен вдруг бросилась к нему, словно девица в беде. Я стояла с отчетливым ощущением, что сегодняшний вечер тянулся уже месяцев пять. Сейчас ретроградный Меркурий?

Но Риггс не выразил ни намека на то, что готов уступить, напротив, стряхнул ее со своей руки.

– Так построй другую. Уверен, найдется маленькая задавленная репрессиями страна, которой нужен новый диктатор. Я ни на ком не женюсь ни по какой причине, никогда.

– Ты передо мной в долгу! – Гретхен уперлась ладонями ему в грудь, выглядя при этом чокнутой как никогда. – Прошу. Моя карьера не может так закончиться. Ты же знаешь, что женщине в политике после секс-скандала нет пути назад.

Она сползла вдоль его тела и стала умолять на коленях.

Риггс смотрел на нее сверху вниз. Челюсти напряжены, взгляд пустой. Я гадала, что же отвращало его больше: то, что она умоляла его пожертвовать ради нее свободой, или же перспектива жениться на мне?

Я знала, что я не из тех женщин, которых выбирают такие мужчины, как Риггс. И хотя я выглядела весьма неплохо, все же не была такой откровенно сексуальной, как Гретхен, которая, в свои сорок походила на голливудскую красотку: аппетитные формы, роскошные светлые волосы и полные губы, повидавшие больше шприцев, чем наркоман. Я же пошла по пути Кейт Миддлтон. Здоровые каштановые локоны, консервативные платья и стройная фигура, на которой особо не за что ухватиться. Эх. Вот бы можно было ухватиться за тревогу и нерешительность.

Риггс приподнял ее лицо за подбородок.

– Мне нравятся мольбы иного рода, и я не изменю решения. – Его голос прозвучал тихо, но непреклонно. – А теперь встань и отряхнись.

– Да чтоб тебя! – Теперь уже я потеряла терпение. – Я пошутила насчет детей. Я скорее вырву себе зубы щипцами, чем позволю тебе портить мою ДНК. Да брось, приятель.

– Извини, Поппинс, моногамия не мое. – Он докурил сигарету.

– А не мое – бредовые расстройства, – ответила я, закатив глаза. – Все будет фикцией. Только на бумаге.

– Этому не бывать.

– Я тебе заплачу, – выпалила я в порыве отчаяния.

Риггс насмешливо разинул рот.

– Хочешь сказать, я получу доступ к непостижимому богатству и роскоши, накопленным скромной помощницей с новостного кабельного канала?

– Национального, – поправила я. – И судя по твоей одежде, тебе не помешает любая помощь.

Его футболка выцвела, ремень почти порвался. Мое замечание оставило кислый привкус во рту: комментировать чужую одежду – проявление дурного тона, но мчащийся по венам адреналин побуждал к сомнительным высказываниям и поступкам.

Риггс округлил глаза, и у меня возникло чувство, что его средства или их отсутствие здорово его заботили.

– Ты самая мелочная, стервозная и злобная женщина, которую я встречал, а я повидал немало.

В животе будто ползали ядовитые змеи. Обычно меня ничем не прошибешь, но впечатление Риггса обо мне задело, потому что… ну, потому что я была вполне с ним согласна.

– Просто уйди, Риггс. – У Гретхен сорвался голос. Она безжизненно опустила голову, словно обмякнув. – Помогать ты мне не станешь, и от тебя сейчас никакого толку.

– Не нужно просить дважды. – Он сунул ноги в грязные армейские ботинки и закинул старый рюкзак на плечо. – Удачи.

Риггс умчался, оставив нас стоять, как на дуэли.

Может, это и была дуэль. Может, между мной и Гретхен Битти всегда шла дуэль.

Правда, теперь одно можно сказать наверняка.

Она знала, что мой пистолет заряжен, взведен и готов к выстрелу.

Глава 3. Риггс

Эммет Стос – тупица.

Это не только мое мнение, а факт. Еще один не слишком забавный факт: этот тупица – мой начальник.

Ирония в том, что мне не нужен начальник. Или работа, если уж на то пошло.

Перед тем как сыграть в ящик, дедушка оставил мне модную империю стоимостью в миллиард и триста миллионов долларов, восемьсот миллионов из которых обналичены. Я не просто богат, а неприлично богат. Из числа тех богачей, которых ненавидели из принципа. Но поскольку я вырос среди состоятельных людей и наблюдал, как сильно деньги развращают душу, то отказывался поддаваться их соблазну. Видите ли, люди не знали, что на свете нет ничего скучнее, чем быть миллиардером. Ты всю жизнь скачешь с одной ярмарки тщеславия на другую. Ставки всегда невысоки. Исход и успеха, и неудачи всегда одинаков. И лучше не будем упоминать о людях, которые липнут к миллиардерам, как угри к акулам. Питаются остатками их добычи.

Именно поэтому я всегда жил, будто нищий.

Деньги –