Никто, кроме тебя - Яна Дин

– Ты не в том состоянии, чтобы ставить условия, – полуулыбкой выдает Даниэль.

– И я не твоя игрушка, с которой ты можешь делать все, что захочешь. Я хочу составить условия, – скрещиваю руки на груди, упрямо глядя на Даниэля.

– Хорошо, – кивает он с явной усмешкой. Кажется, мерзавца откровенно смешили мои слова, – Говори, я слушаю.

– Ты дашь мне волю. Не будешь ограничивать. Я не хочу быть пленницей, – начинаю сразу.

– У каждой вещи есть границы, – Даниэль облокачивается об перила, повторяя за мной, и скрещивая руки на груди.

– И мы оба не будем переходить их, а значит ты дашь мне свободу.

– Всё зависит от тебя, дьяволица.

– Не называй меня так.

– Это тоже входит в условия? – усмехнулся Даниэль, поддаваясь вперёд.

Отвожу взгляд, пытаясь не попасться уловкам его чертовых чар.

– Ты не прикоснешься ко мне, – выдаю напоследок, – Наш брак никогда не будет настоящим.

Даниэль отходит на шаг, довольно улыбаясь. Меня бесит этот сукин сын. Как он может быть таким расслабленным? Будто и ничего не было.

Почему в одну минуту, он может быть таким улыбчивым дьяволом, а в другую, яростным пожирателем? Пленителем, с душой чернея любого дна океана, и глазами, так сильно тянувшими в смертельные глубины.

– Если только сама не попросишь. Тебе не трудно, мы оба знаем, – играет он бровями, разжигая во мне желания влепить ему еще раз.

– Я бы никогда, – делаю шаг в его сторону, и приподнимаю указательный палец, – Слышишь? Никогда не вступила бы за порог той двери, если бы знала кто ты есть на самом деле. Я хотела не тебя, а того, кто вынул меня из воды, не давая умереть. Хотела того, с кем бегала у моря, и впервые поцеловалась. Я хотела того, кто мог дать мне свободу. Но это все было ложью, а значит больше не имеет для меня значения, как и та ночь. Ты был моим первым, но это был лишь импульс. Я хотела насолить Рицци, не больше.

Лицо Даниэля мрачнеет. Улыбка становится совершенно недоброй.

– А ты думаешь, та ночь имела значения для меня? – он делает особый акцент на последнем слове, и с его губ срывается усмешка, – Я трахнул тебя лишь из желания сделать больнее.

Сейчас его слова ранили больнее любого поступка.

Даниэль наклоняется в мою сторону, заставляя задержать дыхание. Прищурившись, смотрит в глаза.

– И кажется…я смог.

– Смог, – не скрываю, – Ты растоптал моё доверие. Ты подонок. Бесчувственный и эгоистичный. Знай, – палец соприкасается с его грудью. Там, где билось сердце. Но у него его не было. Может поэтому я ничего не чувствую? – Когда-нибудь, тебе сделают также больно, и ты будешь собирать себя сам. Никто. Абсолютно никто не протянет тебе руку помощи. Потому что жизнь – бумеранг, и ты не достоин прощения. Не после всего что сделал.

Каждое слово пробивает дыру в маске неприступности Даниэля. Его челюсть сжимается, а руки превращаются в кулаки. Но замечая это расправляет их, и снова на его губах растягивается ухмылка.

– Малышка, я растоптал всего лишь твоё доверие. Остальное все ещё впереди.

– Ублюдок, – замахнулась рукой, но в это раз Даниэль перехватывает её.

– Сочту за комплимент, – шепчет он в грешных футах от моих губ, – Попытаешься ещё раз, сломаю эти хрупкие пальчики.

– Садист! – рычу сквозь сжатые зубы.

Даниэль отпускает меня, и протягивает локоть.

– Думаю, нам пора.

– Ненавижу тебя! – через силу цепляясь за него.

– Я тоже тебя люблю, птичка, – лукавит мерзавец.

Глаза закатываются, а лицо искажается, хоть и сердце отчего-то безудержно трепещет.

Глупое. Глупое. Глупое.

Птичка.

Почему он называет меня так?

Я не знала, что ждёт меня внизу. Вся семья Конселло, и…кто все остальные, черт возьми?

Я растерянно посмотрела на Даниэля. Мы стали центром внимания, когда начали спускаться по лестнице.

– Кто все эти люди? – шепчу, спускаясь, и пытаясь не споткнуться.

Хотя…может так я потяну время?

Смотря с безразличием на гостей, Даниэль отвечает:

– Это все отец, – его ситуация тоже не особо радовала.

На мужском лице появляется знакомая мне маска: пустой и устрашающий взгляд. Непроницательное выражение и полное спокойствие с безразличием. Делаю то же самое. Не знаю, притворяется ли Даниэль, но все эмоции на моем лице были более чем искрение.

Приподнимаю подбородок, встречаясь со взглядом Лоренцо Конселло. Он стоял возле своей жены, с самодовольной улыбкой делая глоток шампанского, которое раздавали официанты. Около регистрационного стола ждала женщина-регистратор, в своём традиционном одеянии. Среди нескольких лиц, а их насчитывается больше пятидесяти, не считая персонал, не видела ни одного знакомого.

На меня накатывает грусть, и острое желание увидеть сестру. Роберту и Вивьен. Вив смогла убежать? Что сейчас с ней? А сестра? Как она отреагировала на моё исчезновения? В порядке ли она?

Гости разделились на три категории. Первые смотрели с усмешкой на губах. Ни на Даниэля, а на меня. Я была игрушкой в этом окружении. Вторые с презрением. Им не нравилось, что в их ряду приняли врага. И третьи со страхом. Они боялись. Следили за каждым шагом Даниэля. Опускали взгляд.

Они были в его власти. Не осмеливались выявить что-то против.

Как только лестница заканчивается, и я вступаю на паркетный белоснежный пол, сердце ударяется о самые ребра, норовясь выпрыгнуть. Руки крепче сжимаются на локте Даниэля. Мысленно прошу вселенной дать мне сил.

Я делаю это ради своей жизни. Впервые, ради того, чтобы жить. И даже сейчас, где-то в затворах души чувствую победу. Отец будет в ярости. Семья Романо будет в ярости. Марко пожалеет о каждой боли, причинённой мне. Хоть и таким образом, но я смогу отомстить. Отниму одно из самых дорогих ему вещей. Его состояние. Его авторитет.

Когда с Дэном подходим ко столу, регистратор кидает подозрительный взор в мою сторону, но резко отводит, встречаясь с предостерегающе смотрящим Даниэлем. Он вытягивает мне стул. Я сажусь, не отводя ненавистного взгляда. Сам занимает свое место рядом.

В зале замирает всё. Перестает звучать даже шум бокалов.

Надеюсь, гости не слышат, как трепещет моё сердце.

– Раз жених и невеста здесь, можем начинать, – воскликнула жена Лоренцо Конселло, разбирая мёртвую тишину.

Нужно будет узнать её имя. И всех остальных. Мне понадобится узнать каждого поближе. Так я буду знать по каким местам бить.

– Даниэль Грассо Конселло и Андреа де Лазар, мы собрались тут ради…

– Ближе к делу, – коротко изъявляет Даниэль, и голос женщины срывается.

Даже сидя в нескольких локтях от неё,