Никто, кроме тебя - Яна Дин

– Это значит, твоя дочь принадлежит мне. Она часть нашей фамилии, – выдаю ответным тоном, не отводя взгляда, – Госпожа этого дома. Так яснее?

– Она не сделала бы этого по доброй воле, – темно-зеленые глаза Марко застилаются злостью.

Внезапно дуло его холодного оружия встречается с моей грудной клеткой, но я прекрасно знаю, что он не убьёт меня. По крайней мере не сегодня. Не на моей территории.

Это означало бы их верную смерть.

– Нет, – хрупкий девичий голос пронзает воздух.

Взгляд присутствующих перемещается за мою спину. Внутри разгорается довольство. Именно этого я ждал. Андреа не подведёт. Я знал.

– Уберите оружие, – твердо говорит она.

– Андреа! – слышаться возглас со стороны открытых врат.

Появилась старшая де Лазар, теперь уже Романо.

Моро был глуп, раз привёз жену в логово врагов. Но именно она заставляет Андреа покорно стоять за моей спиной.

– Я же сказал оставаться в машине, – злобно шипит Моро.

Взгляд Мартины Романо остановился на мне, и её лицо озарилось осознанием.

– Мы не должны оставлять ее здесь, – кричит женщина, шагая к мужу.

Тот перехватывает её, прикрывая своим телом. Но Мартина все равно рвётся в нашу сторону. Упрямство у женщин этой семьи в крови? Или я что-то не понимаю?

– Вы можете забрать Андреа, – прозвучало с моей стороны неожиданно для всех.

Марко опускает оружие, с презрением глядя мне в глаза. Мартина в руках мужа замирает, мокрыми от слез глазами следя за сестрой.

– Только если она будет согласна, – заканчиваю, смотря на Андреа через плечо.

Её руки сжимаются в кулак, а тело напрягается. Я ловил каждое движение. Она не могла уйти. Не когда её сестра была под прицелом одного из самых лучших снайперов нашего клана, целившегося с крыши особняка.

Марко хмурится, смотря на дочь. Его взгляд ожесточается. Он протягивает руку Андреа. Во мне кипит желание сломать её. За то, как он обращался с ней. За то, что бил, причиняя боль. Я хотел, чтобы, и он ощутил все на себе.

– Мы уходим, не так ли, Андреа? – голос Марко прозвучал больше угрожающе.

Он смотрел на дочь, прожигая дыру, пока другие наблюдали, ожидая следующего действия.

На грани репутация де Лазара. Марко будет опозорен перед своими людьми, ведь Андреа откажет.

Поворачиваюсь, разглядывая в зеленых глазах нотки колебания. Андреа делает шаг, затем другой, прежде чем оказаться перед отцом. На секунду, кажется, она возьмёт руку отца, и хочется отдернуть девушку. Но дьяволица приподнимает подбородок, и смотря прямо в глаза Марко, опускает ладонь на мою свободную от пистолета руку.

Это удивляет. Но я не показываю своих эмоций, крепко переплетая наши пальцы, поднимая победный взгляд на окаменевшие лица людей де Лазара и Романо.

– Даниэль, отныне мой муж. Моё место рядом с ним, – Андреа не колеблется. Её голос не дрожит. Она говорит так уверенно и спокойно, что я и сам верю искренности её слов.

– Девочка, ты глупишь, – неожиданно вмешался Моро, все еще держа жену за спиной.

Мартина замирает в его руках, перескакивая взглядом с меня на Андреа, и обратно.

– Послушай, если ты уйдёшь с нами, мы обеспечим твою безопасность. Я сам возьмусь за это, – продолжает Моро.

Взгляд Андреа встречается с моим. Она сглатывает, когда между нами начинается безмолвный разговор. Птичка знает и понимает к чему это приведёт. Да, я был гребаным эгоистом, удерживая её шантажам. Но иначе, она снова попытается сжечь все к чертям. Без этого, Андреа сгорит заживо сама.

– Я сказала, что хотела.

– Женщина, не глупи! – возвысил голос Рицци, метая молнии серыми глазами.

О, да. Я забрал дьяволицу у него из-под носа. Представляю, насколько он зол, и кайфую. Черт, моя кровь кипит от этого выигрыша.

– Разве вы не слышите, о чем говорит моя жена? – приподнимаю самодовольно бровь, демонстративно показывая победную улыбку, – Я не позволю повторять дважды.

Марко тем временем отошёл в немом шоке, не переставая сверлить наши руки взглядом. Казалось, он уже проклял меня.

– Я хочу поговорить с сестрой, – Мартина дергается в крепких объятиях мужа, но тот не пускает, загораживая так, будто знал, что ей угрожает.

Под касанием большого пальца к запястью Андреа, чувствую её учащенное сердцебиение. Сердце девушки норовилось выпрыгнуть, когда Мартина пыталась пойти к ней навстречу. Она сжимает мою руку крепче, испугавшись за жизнь сестры.

– Нам не о чем говорить, сестра, – Андреа качает головой.

Её голос дрогнул, и момент казался тем самым, когда слезы польются по нежным щекам. Но Андреа вовремя берет себя в руки, и вздернув подбородок продолжает:

– Уходите. Сейчас же. Прошу…, – последнее слово из сладких губ вылетает как мольба.

Тихо. Умоляющи. Со страхом.

Марко замирает. Его лицо становится зелёным от злости, когда он кивает в сторону дочери:

– Знай, двери нашего дома закрыты для такой шлюхи, как ты.

Снова её сердце делает безудержный удар под моими пальцами. Я хотел вступиться, ведь сам чувствовал, как злость скипает в венах от сказанного. Но сейчас момент дьяволицы. Это её сцена.

– Он никогда не был моим домом, папа…

Папа. Она никогда так не выражалась о нем. Даже Марко это поражает. Что-то в его мерзком лице дрогнуло. Но нет. Он был и останется такой же мразью.

– Забирай своих людей де Лазар, либо мои откроют огонь, – слышаться за спиной голос отца.

Не отворачиваясь от нас, Марко отдаляется все дальше и дальше.

– Уходим, – заявляет он.

Его люди сдают позицию под прицелом наших.

– Но папа…, – пытается возразить Мартина, однако Марко не желает слушать.

Девушка кидает последний взгляд в сторону Андреа, прежде чем Моро уносит её.

– Горели бы вы в аду, Конселло, – напоследок выкидывает Рицци, и выходит из наших владений.

Рука дьяволицы расслабляется, когда гул машин, отдаляется от нашего поместья. Она вовсе отдергивает её, и поворачивается ко мне. Делает шаг, прежде чем сократить расстояние между нами. Опускаю взгляд, а она поднимает, чтобы встретиться со мной. Скулы Андреа сжимаются до малого белого оттенка.

– Я так сильно тебя ненавижу, Даниэль Грассо Конселло.

Слова пробивают что-то внутри. Я не уверен, что это была душа, сердце или совесть. Их у меня запросто нет. Это было что-то другое. Что-то темное, прячущее в глубине сознания.

Заявление птички было ядовитым, полным ненависти и неистовой искренности. Она и вправду возненавидела.

Андреа

Его глаза сверкнули, не выдавая ничего, кроме отблеска осознания.

Я так сильно тебя ненавижу.

Захожу в дом не оборачиваясь, и пытаясь не хромать, напоследок уловив:

– Надеюсь, сын, ты не пожалеешь.

Пожалеет.

Он очень сильно пожалеет о содеянном.

Иду,