Пораженные - Р. Д. Бейкер

— Я был тощим ребенком, поэтому, когда я стал старше, я хотел быть больше. Но…

Он умолкает, его лицо немного вытягивается.

— Наркотики не особенно полезны. Только когда я завязал, я снова набрал вес.

— Направо. — Мы немного гуляем, огибая опушку леса.

Сад полон фруктов и овощей, готовых к сбору.

— Мой брат часто таскал меня с собой в спортзал.

— Ах, да? Ты говорила, что вы близнецы.

Я киваю.

— Ну, были.

— Вы были похожи друг на друга? Характерами.

— Нет. — Я слегка улыбаюсь. — Я похожа на отца, а мой брат был похож на маму.

Сайлас срывает персик с одного из деревьев и протягивает его мне.

— Вот, этот выглядит неплохо.

Так и есть, он мясистый и светится красным. Я впиваюсь зубами в одну сторону, проделывая большую дыру, прежде чем начать сдирать кожуру с мякоти. Сайлас наблюдает за мной, приподняв брови и ухмыляясь.

— Тебе не нравится кожа?

Я качаю головой.

— Не-а, меня от нее тошнит.

— Ммм, не могу сказать, что я когда-либо возражал против волосатых штучек у себя во рту.

Из моего горла вырывается сдавленный смешок.

— Если это была попытка флирта, то ты потерпел неудачу.

— Да, в моей голове это звучало намного лучше, — говорит он со смешком.

Он смотрит, как я заканчиваю чистить персик, и я встречаюсь с ним взглядом, когда впиваюсь зубами в темно-желтую мякоть.

— Вкусно?

— Мммм. — Сок стекает по моему подбородку, когда я киваю.

Я стираю его тыльной стороной ладони, прекрасно осознавая, что взгляд Сайласа прикован к моим губам. Я облизываю губы, и на секунду его плечи заметно напрягаются.

— Ты скучаешь по еде?

— Иногда.

Боже, его взгляд такой напряженный.

— Но обычно нет. Вкус крови потрясающий.

Я морщу нос.

— Серьезно? На что похож ее вкус?

— Зависит от крови. Вкус у всех немного разный, но все они великолепны.

— Ты когда-нибудь пил мою кровь?

Его подбородок немного опускается, грудь расширяется, когда кажется, что он задерживает тяжелое дыхание.

— На самом деле, да.

— А какая я на вкус?

Его взгляд скользит по моим рукам, останавливаясь на моем лице, и его глаза становятся чуть более красными, чем были раньше.

— На вкус ты как ваниль, с легким привкусом специй. Как дорогой кофе, который покупают в хорошем кафе. Который подается в слишком маленькой чашке, и тебе хочется еще.

Я издаю смущенный смешок.

— Это чертовски хороший способ сделать комплимент девушке.

— Что ж, это правда.

Я слегка пожимаю плечами, прежде чем поднести персик к губам и откусить от него. Я преувеличенно громко стону и закатываю глаза.

— Мммм, можешь оставить себе мою кровь, раз она чертовски вкусная.

— Возможно, придется просто слизнуть с тебя этот сок и попробовать на вкус.

Мы оба замираем, уставившись друг на друга на минуту. Я чувствую, как персиковый сок стекает по моему подбородку, шее, за воротник рубашки. Глаза Сайласа следят за следом одной из этих капелек, и он снова проделывает то же самое губой, втягивая ее сквозь зубы, как будто представляет, какая я на вкус. Затем он пожимает плечами, проводит рукой по рту и отводит взгляд, слегка посмеиваясь.

— Давай, пойдем дальше. — Он указывает на лес, затем останавливается. — Если только ты не хочешь спуститься сюда.

— Есть другой путь. — Я бросаю косточку персика в саду. — Он приведет вплоть до…

Я не знаю, смогу ли я столкнуться с потоком. Пока нет.

Несколько минут мы идем в тишине, слыша пение птиц на деревьях вокруг нас. Листья начинают желтеть с наступлением осени.

— Как звали твоего брата? — спрашивает Сайлас.

— Кейден, — отвечаю я. — Моя мама была учительницей английского, наши имена были вдохновлены ее любимыми произведениями. Кейдена назвали в честь польского философа, о котором она написала диссертацию. Я позволю тебе угадать, в честь кого меня назвали.

Сайлас хихикает.

— Что за свет проникает вон в то окно?

— Это я. — Я развожу руки и приседаю в небольшом реверансе. — Хорошая работа.

— Вы с братом были близки?

Я киваю.

— Конечно, были. Он был моим лучшим другом. Все звали нас «Тряпичная Энн и Энди». Мы все делали вместе, пока я не поступила в колледж. — Я с трудом сглатываю. — Он хотел путешествовать целый год, прежде чем начать. Я пыталась отговорить его от этого, но…

Я замолкаю. Жаль, что я не настояла. Жаль, что я не смогла убедить его приехать ко мне. Он был бы заперт здесь со мной, но, по крайней мере, остался бы жив. Я прочищаю горло, и сладость персика прилипает к моим губам.

— У тебя были братья или сестры?

— Да, были. — Он смотрит на испещренные солнечными пятнами листья. — Брат и сестра. Я был старшим. У моей мамы были некоторые проблемы с беременностью после того, как она родила меня, поэтому была разница в возрасте. Мне было 9 лет, когда родился мой брат, а затем 12, когда родилась моя сестра.

— Значит, вы не были близки?

Он хмурится, и его взгляд скользит по покрытой листьями земле.

— Они были очаровательны, а моя младшая сестра особенно, она любила меня. Приходилось повсюду таскать ее с собой. Но потом… все изменилось, и я был не тем, кого мои родители хотели видеть рядом с собой.

— Извини. — Я протягиваю руку, чтобы взять его за руку, затем вспоминаю, что мои руки липкие от персикового сока, и отстраняюсь.

Его голова дергается в мою сторону, и он протягивает руку, переплетая свои пальцы с моими.

И вот теперь я иду по лесу, держась за руку с вампиром. Как будто это совершенно нормальное занятие солнечным осенним утром. Его рука огромная, меньше моей, толстые вены змеятся по костяшкам пальцев.

Мы доходим до конца леса, забор по периметру отделяет нас от зеленых полей. Мы стоим там некоторое время, глядя на окружающий мир. Интересно, о чем он думает. Интересно, чувствует ли он себя здесь в такой же ловушке, как и я.

Раздается слабый механический жужжащий звук, и я поднимаю глаза, чтобы увидеть камеру наблюдения, поворачивающуюся в нашу сторону. Я инстинктивно отступаю назад, пытаясь убрать свою руку от Сайласа. Они наблюдают за нами, и я не хочу, чтобы у него были неприятности.

Но он не отпускает меня, и сопротивление заставляет меня споткнуться. Я ударяюсь спиной о ствол дерева, и Сайлас оказывается передо мной. Я ахаю, когда он смотрит на меня сверху вниз. Мы вне поля зрения камеры, но если они повернут ее, если пойдут искать нас, то увидят нас лицом к лицу вот так, одних,