Свет из прошлого - Надежда Васильевна Ефремова

поверить, что так может быть, что такое вообще возможно! Мое сознание напрочь отказывалось это принимать. Но факты есть факты. Наконец мне пришлось признать, что я поступила тогда неправильно. И когда я позволила себе это признать, то на меня обрушилось тяжелейшее чувство вины. Я не знаю, как с этим жить, Марин. Не знаю, как вообще с этим жила раньше. А новость о том, что он сохранил наши фотографии, некоторые вещи и даже свадебные наряды, вообще меня потрясла так, что я и описать-то этого не могу! Но у меня не получалось признаться тебе в этом. У меня были мысли пойти в больницу, но я так боялась, Марина! Я так боялась! Сейчас говорю, а у меня его лицо перед глазами. И вообще, как он лежит беспомощный и такой… одинокий!

Светлана Валерьевна снова заплакала, но продолжила говорить сквозь слезы:

— Ты знаешь, Марина, почему я пошла в больницу? Это очень удивительная история. Сейчас расскажу. Конечно, я не знала, как мне туда пройти, понимала, что надо будет представиться как-то, что все равно могут не пустить, да и, скорее всего, не пустят, но… В общем, мне приснился сон. Будто пришел ко мне сам Бог и говорит: «Ты ищешь меня и общения со мной? Послушай, пожалуйста. Когда откроешь в себе такие качества, как сострадание и любовь, когда сможешь простить, понять и принять, когда сделаешь шаг навстречу и сможешь наладить отношения, вот тогда можешь считать, что ты нашла меня. Я дам вам еще время, если ты найдешь в себе силы признать свою ошибку, если ты придешь к нему и поговоришь с ним. Я даю вам последний шанс». Проснулась я посреди ночи и никак не могла прийти в себя. А наутро поехала к нему. Но дошла я только до самой реанимации. Не осмелилась там у кого-нибудь спросить даже про Эрнеста. Просто постояла и ушла. Я видела, что ты меня заметила. Я растерялась, не ожидала в это время тебя там встретить. Конечно, я убежала. И сейчас не знаю, как тебе в глаза смотреть. А ему? Что мне ему сказать, когда он очнется? Я понятия не имею, как себя вести, Марин. Мне кажется, что он просто пошлет меня куда подальше, и ведь будет прав!

— Мамуля, он не для того твои фотографии хранил столько лет, чтобы послать тебя.

— Фотографии — это одно, это память. А тут живое общение. Оно вызовет эмоции, всколыхнет опять все в сердце. Боюсь я, Марина. Боюсь.

— Я тебя понимаю, мам. И ни в коем случае не осуждаю, правда. Давай завтра попробуем снова зайти к нему? Подумай, что ты ему скажешь, пока он не пришел в сознание? Ведь сейчас можно просто подойти и сказать то, что хочется, то, что нужно. И при этом не бояться ответной реакции. А потом легче будет говорить с ним, когда он уже очнется.

— Спасибо, что не осуждаешь меня, доченька.

— Мамуля, ну я не имею никакого права тебя осуждать! Я тебя очень люблю, буду рядом и помогу. Ты всегда была рядом со мной, и я буду. Просто мы не всегда можем понять, как поступать правильно. Особенно под действием определенных эмоций, гнетом обстоятельств. Откуда мне-то знать, как правильно? Я бы не хотела, чтобы меня осуждали, хотя я тоже делов понаделала…

— Да, Марина, хорошо, что ты меня сегодня встретила в больнице.

— Скорее, поймала.

— Ну да. Без тебя я бы не справилась.

— Сон твой, мам, прав: это действительно шанс. Я верю в это.

— Ты знаешь, я тоже. Походила вот я по магазину… Столько всего здесь у вас интересного!

— Да, каждую вещь лично подбирает Эрнест Петрович. У него талант почувствовать предмет, наполненный особой энергией, какой-то историей, теплом человеческой души. Поэтому каждый товар находит именно своего покупателя.

— Удивительно, вы создали здесь замечательную атмосферу!

— Спасибо, я стараюсь ее поддерживать. Но магазину не хватает истинного хозяина. Мне кажется, тут все находится в ожидании его возвращения.

— Столько лет прошло, а волнуюсь я, будто это все недавно случилось. Я имею в виду наше расставание с Эрнестом.

— Да, интересно получается, — улыбнулась Марина, обнимая маму за плечи.

* * *

Вечером Марина со Стасом забрали Светлану Валерьевну к себе домой. Теперь кабинет для ночлега выделили ей.

— Так у вас здесь спокойно, хорошо.

— Да, мы как-то тут собрались все такие в одном месте. Нам комфортно друг с другом, мы не любим спорить, ругаться, поднимать неприятные для кого-то темы.

— Это здорово, берегите это в своей семье.

— Ты знаешь, мам, я только почувствовала этот вкус спокойной, приятной, радостной жизни. Это вот прям то, о чем я мечтала.

— Как же я рада за тебя, моя хорошая!

— Максим с Олей готовятся к переезду. Но пока больше планируют и мечтают. Подбирают жилье рядом с университетом. Оба они теперь ведь будут в медицинском учиться.

— Да, я знаю. Молодцы! Марин, я видела, что возле больницы какая-то часовенка стоит, давай туда завтра зайдем? Икону хочу купить. Всевышний так помогает мне во всем, несмотря на мои ошибки, оберегает! Хорошо, что хоть к старости я это понимать начала.

— Мам, возраст за шестьдесят — это не повод списывать себя со счетов.

— Вообще, ты права. Поживем еще!

Так они проговорили до глубокой ночи, утром Стас отвез Марину с мамой в больницу. На этот раз Светлана Валерьевна чувствовала себя гораздо увереннее благодаря поддержке дочери. Она подошла к Эрнесту Петровичу и начала дрожащим голосом говорить ему что-то важное, сокровенное. Потом она набралась храбрости и дотронулась до его руки. Так она стояла долго, пока их не попросили выйти из палаты. Затем они зашли в часовню и выбрали икону, посоветовавшись с тамошним продавцом.

— Марин, мне бы домой теперь. Переодеться, помыться, побыть наедине со своими мыслями.

— Хорошо, мам, давай я тебя провожу, а сама потом в магазин поеду.

— Мне бы хотелось, чтобы он поскорее поправился, — сказала Светлана Валерьевна.

— Мама, это уже чудесно! Чем больше близких людей о нем молятся, тем больше надежды на это! Я очень рада, что ты разобралась в чувствах и нашла силы во многом признаться себе самой! Какая ты у меня умница! — Марина крепко обняла маму.

Она теперь была счастлива оттого, что ее мама смогла справиться со сложной задачей. Это было настоящее большое достижение, победа над собой. Марина понимала, каких усилий это стоило ее маме — обдумывать ситуацию, снова все переосмысливать, анализировать, делать неутешительные выводы, принимать то, что случилось, пытаться простить себя,