Императрица без маски - Ли Ан

— Я буду рядом!

— Мужчинам в родильной палате не место! — возмутилась повитуха. — Это женское таинство!

— Я император этой проклятой империи!

— А я принимала роды у трёх императриц, пяти королев и несчётного количества герцогинь! В моей палате мои правила! ВОН!

Классическое противостояние административной и профессиональной власти. В другой ситуации я бы наслаждалась зрелищем, но сейчас...

— Останься, — выдохнула я, хватая Кайрона за руку. — Пожалуйста. Ты был при зачатии, будь и при рождении.

Повитуха фыркнула, но промолчала. Профессионал признал право пациента.

Следующие часы слились в калейдоскоп боли, пота и ободряющих слов. Кайрон держал мою руку — его пальцы побелели от моей хватки, но он не жаловался. Периодически охлаждал моё лицо ледяной магией — единственное, что реально помогало.

— Помнишь, — прошептала я между схватками, — Корректоры говорили... наш сын может стать разрушителем или объединителем миров?

— Не думай об этом сейчас. Сосредоточься на дыхании.

— Легко сказать! Ты попробуй вытолкнуть арбуз через... ох!

Дверь распахнулась. Марина и Катрина вошли, запыхавшиеся.

— Триада должна быть полной, — сказала Марина без предисловий. — При рождении точки схождения вероятностей необходим баланс трёх душ.

Они встали по обе стороны от ложа, взялись за руки надо мной, создавая защитный треугольник. Почувствовала, как их энергия — не магическая, а что-то более фундаментальное — окутывает меня коконом.

— Головка показалась! — воскликнула повитуха. — На следующей схватке тужьтесь изо всех сил!

Изо всех сил? У меня их уже нет!

Но тело знало, что делать. Миллионы лет эволюции взяли верх над сознанием. Последнее титаническое усилие...

Крик. Не знаю, мой или ребёнка. Может, оба слились в один.

А потом — тишина. Секунда, растянувшаяся в вечность.

И громкий, сердитый, совершенно здоровый плач новорождённого.

— Мальчик! — объявила повитуха с профессиональным удовлетворением. — Крупный, здоровый мальчик! Все пальчики на месте!

Положили на грудь. Крошечный, красный, сморщенный как печёное яблоко. Покрытый первородной смазкой и кровью. И абсолютно, невероятно, невозможно прекрасный.

— Привет, Александр, — прошептала я, не сдерживая слёз. — Я твоя мама. Из другого мира, но это неважно.

Он перестал плакать и открыл глаза. Серебристые, как у Кайрона. Но в глубине, если присмотреться... золотые искры? Словно звёзды в ночном небе. Наследие души из другого мира или магическая аномалия?

Селина ворвалась, растрёпанная, с безумными глазами — видение прямо сейчас.

— Видела! Звёзды... все звёзды континента вспыхнули ярче на мгновение! Он родился! Тот, кто соединит или разрушит!

— Селина, — предупреждающе сказала я.

— Но его сила спит! — продолжила она, не слушая. — Глубоко, под семью печатями подсознания. И это благословение! Если пробудится раньше времени — сгорит как свеча на ветру. Пусть растёт обычным ребёнком. Играет, шалит, познаёт мир. Судьба подождёт.

Кайрон плакал. Не слёзы — полноценные рыдания. Ледяной император, гроза врагов, рыдал от счастья как обычный молодой отец.

— Мой сын... наш сын... Александр...

— Александр Кайронович Астерионский, — произнесла я полностью. — Первый такого имени. Будущий император. Возможно, Объединитель миров. Но сейчас — просто наш малыш.

Марина наклонилась над младенцем, прищурившись — учительская привычка всматриваться в учеников.

— Энергетические потоки стабильны. Резонанс трёх душ создал равновесие вокруг него. Он действительно точка схождения, но... потенциал заблокирован. Природная защита. Умно.

Катрина достала свой самодельный магический сканер — кристалл в медной оправе с рунами.

— Подтверждаю. Все показатели в норме для обычного младенца. Латентная фаза минимум до четырёх лет. Может, дольше.

Четыре года. Срок ультиматума Корректоров. Совпадение? Не думаю.

Аурум просунул голову в окно — в форме золотого дракона размером с лошадь. Меньше не мог из-за волнения.

"Дракончик родился? Чувствую странную энергию."

— Человеческий младенец, Аурум. Но особенный.

"Вижу. Три души из одного мира создали резонанс, а он — точка равновесия. Как узел, связывающий нити. Мудро, что сила спит. Детство должно быть детством, даже у тех, кому суждено изменить миры."

— Ты знал? — удивилась я.

"Подозревал. Жил достаточно долго, чтобы видеть паттерны судьбы. Но не волнуйся. Буду его защитником. Обещаю."

К вечеру весь дворец знал — родился наследник. К полуночи — вся столица. К утру гонцы помчались во все концы империи с радостной вестью.

Империя праздновала. Фейерверки, дармовое вино в тавернах, амнистия мелким преступникам. Стандартный набор императорской радости.

Но только мы — триада русских душ, император, Селина и древний дракон — знали правду.

Родился не просто наследник империи.

Родился тот, кто через четыре года должен будет пройти проверку Корректоров реальности. Тот, кто либо станет мостом между мирами, либо...

Нет. Не будет никакого "либо". Мой сын проживёт счастливое детство, получит лучшее образование и справится с любой судьбой.

Потому что его мать — московский психолог с сорокалетним стажем, переродившаяся в императрицу магического мира. И она не позволит космическим бюрократам решать судьбу её ребёнка.

Александр заснул на моей груди, посапывая. Обычный младенец. Пока.

И я дам ему эти четыре года нормального детства. Чего бы это ни стоило.

Глава 37: Четыре года до судьбы

Александр оказался на удивление обычным младенцем. Плакал по ночам — особенно с трёх до пяти утра, словно внутренние часы были настроены на максимальное истощение родителей. Требовал грудь каждые два часа с пунктуальностью швейцарских часов. Производил такое количество грязных пелёнок, что прачки взвыли и потребовали надбавку за вредность.

Нормальный ребёнок. Слишком нормальный для того, кто должен стать мостом между мирами.

Только иногда проскальзывало нечто... иное.

В три месяца застала его в детской, наблюдающим за чем-то в воздухе. Его серебристые глазки методично следили за невидимыми обычным людям линиями — магическими потоками, которые даже взрослые маги видят только после лет тренировок.

— Что ты там видишь, солнышко? — спросила я, присаживаясь рядом.

Он повернул голову, посмотрел на меня с той пугающей осознанностью, которая иногда проскальзывает у младенцев, и улыбнулся беззубой улыбкой. Потом снова уставился в пустоту, следя за танцем энергий.

— Ма-ма, — сказал он в десять месяцев, протягивая ко мне пухлые ручки.

Абсолютно нормальная веха развития. За исключением одной детали — сказал он это по-русски. Чётко, с правильным произношением. Хотя я принципиально никогда не говорила при нём на родном языке.

Катрина, игравшая с ним в кубики, замерла.

— Елена Марковна... он же только что...

— Тсс, — прошипела