Сильверсмит - Л. Дж. Кларен

— С чего это ты решаешь, что мне носить? — процедила я, чувствуя, как в глазах предательски жжет.

— Неважно. Переоденься.

— Не переоденусь.

— Переоденешься.

Мне стоило усилий не растаять под его взглядом — удержаться и ответить тем же жаром, упрямством.

— Что, сам снимешь, если я не послушаюсь?

Капля пота скатилась по шее, когда он поднял бровь и медленно оглядел меня сверху донизу. Горло перехватило.

Он, кажется, действительно подумывал об этом.

И я вдруг поняла — может, я выгляжу не плохо. Может… слишком хорошо.

Я шагнула ближе. Его тело мгновенно напряглось, как пружина. Интересно. Похоже, не он один теряет контроль. По крайней мере, сегодня.

Я прищурилась, взглянув снизу вверх.

— Разве не ты час назад извинялся за то, что ведешь себя, как вспыльчивый, чрезмерно опекающий придурок?

Он тяжело выдохнул носом, из его горла раздалось низкое рычание.

— Значит, не всерьез говорил? — я сделала еще шаг.

Он застыл и втянул воздух, будто каждое слово давалось с усилием.

— Я имел в виду каждое слово, до последнего.

— Тогда почему… — я ахнула, когда он осторожно взял мои волосы и перекинул их вперед, прикрывая открытую шею и глубокий вырез, при этом старательно избегая касания кожи. — Эй! — я хлопнула его по руке и ткнула в него пальцем. — Прекрати! Я могу носить все, что захочу!

Я уже начала учиться перечить ему и, если честно, у меня это неплохо получалось, но это не значило, что его властное присутствие перестало действовать на меня.

— И да, я признаю, — пробормотала я, чувствуя, как вспыхивают щеки, — это немного… откровеннее, чем я привыкла. И я знаю, о чем ты сейчас думаешь…

— Да неужели? — сквозь стиснутые зубы он выдохнул, глаза блеснули безумием.

— Я просто хочу почувствовать себя нормальной! — выпалила я. — Как обычный человек. Как обычная девятнадцатилетняя девушка, которая хочет… чувствовать себя красивой.

Его глаза расширились, в них мелькнуло настоящее, почти осязаемое потрясение.

— Поверь, тебе совсем не нужно…

— Сегодня все равно мой день рождения, — перебила я, не давая договорить. — И это — мой выбор.

— Да, — произнес он. Ударение на этом слове было слишком долгим, слишком ядовитым, чтобы звучать здраво. — Верно. Твой выбор, — в каждом звуке слышалось бешенство, как будто он пожалел, что вообще когда-то позволил мне пользоваться этим словом против него. — Но видишь ли… — он щелкнул языком и сделал три медленных шага вперед, так что между нами остался лишь глоток воздуха. Я не отступила. — У меня тоже есть выбор, Элла. Я запомню каждого мужчину, кто хоть задержит на тебе взгляд, а позже, когда ты будешь в безопасности в постели, я выслежу, найду их по одному и очень медленно, очень мучительно вырву им глаза из глазниц.

Я не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть, ужас сжал горло.

— Ты бы не стал…

Он коснулся моего виска губами, и я задрожала.

— Хочешь проверить эту теорию? — прошептал он, и в голосе прозвучала опасная усмешка. — Поверь, для меня это будет куда приятнее, чем ты думаешь.

Колени подкосились, но я заставила себя прищуриться — демонстрация дерзости перед его напряженной челюстью и угрожающим взглядом.

Потому что впервые у меня появилась хоть какая-то власть над этим человеком, который вечно решал, что для меня лучше. Может, это было неправильно — держать его в напряжении, а может, это вообще не моя проблема, что он такой вспыльчивый. В любом случае, я позволила этому ощущению укорениться.

Кажется, я хотела, чтобы он сломался. Даже если ради этого придется чуть-чуть потерять саму себя. Ненадолго. Только сейчас.

Я знала, что правильно, что разумно. Я могла убедить себя, когда оставалась одна: быть послушной, благоразумной, достойной. Но стоило мне попасть под этот взгляд, и весь здравый смысл исчезал.

— Я буду внизу, — наконец выдохнула я.

Он выругался сквозь зубы.

Проходя мимо зеркала в коридоре, я краем глаза заметила, как он провел ладонями по лицу, запустил пальцы в волосы, а потом резко направился вниз за мной.

Таверну наполняло мягкое, теплое свечение от люстр со свечами. Внутри стояли длинные и круглые деревянные столы, сиденья были обиты глубоким бордовым — того же оттенка, что и покрывала в спальне. Почти все столы были заняты: кто-то ел, кто-то играл в карты и монеты, но пили все. Детей не было. Судя по запаху алкоголя, громкому смеху и грязным словечкам, место это детям явно не подходило.

Сердце бешено колотилось от смеси запахов — еды, вина, пота, дыма. Воздух дрожал от гомона, ударов кружек о столы, звона стекла, взрывов смеха, пьяных выкриков, щедрых проклятий и густого хохота. В дальних, затененных уголках кто-то целовался, кто-то ласкался. Я попыталась не смотреть в ту сторону и сосредоточилась на Даймонде за стойкой.

Он, казалось, знал здесь каждого, и каждый знал его. Было почти завораживающе наблюдать, как он работает — уверенно, без малейшего напряжения. Его добрые карие глаза и белозубая улыбка освещали весь зал. Он наливал напитки с ловкостью, будто танцевал, и все же нашел секунду, чтобы бросить на меня взгляд. Я рассмеялась, когда он ловко перекинул бутылку за спину, поймал ее и подмигнул — один из тех маленьких трюков, которыми он забавлял клиентов.

Как и ожидалось, Гэвин оставался рядом. Если бы я не чувствовала себя в его присутствии в такой безопасности — свободной рассматривать зал, слушать, впитывать все вокруг — я бы назвала его невыносимым. Но нет. Каждый раз, когда его рука случайно касалась моей, или его взгляд прожигал кожу, я ощущала себя живой.

Даймонд подал ужин: жареная индейка, картофельное пюре с маслом, спаржа с солью, лимоном и чесноком. А на десерт кусочек яблочного пирога, от которого глаза закатывались сами собой от удовольствия.

Полностью довольная лучшим ужином в день рождения, я повернулась налево, откуда доносился терпкий аромат янтарной жидкости из стакана Гэвина. Виски, судя по сладковатому, зерновому запаху. Гораздо крепче, чем все, что когда-либо пил Филипп.

— Можно я попробую? — я повернулась к нему, опершись подбородком на ладонь.

Он встретил меня своим привычным выражением — нахмуренные брови, мрачная линия рта. Его попытка спрятать под маской гнева и тьмы все, что творилось внутри, на меня больше не действовала. Я сузила глаза в ответ — вызов. И все же я по-прежнему доверяла ему безрассудно, почти бездумно.

— Нет, — коротко бросил он.

— Такой ворчун, — я вздохнула и кивнула на бледный след укуса волка на предплечье. — Неделю назад ты сам предлагал мне выпить.

— Это было другое.

Я закатила глаза и кивнула в сторону Эзры,